От этого действия мне почему-то стало страшно, по животу прошёл спазм, будто меня самого разрезали на части, как яблоко. Я захотел спуститься и соединить дольки, но что-то схватило меня за шиворот и дёрнуло назад.
Я резко открыл глаза на кровати и уставился в расписанный мандалами потолок. Чёрт! Выкинуло!
Будильник молчал. До звонка оставалось пятнадцать минут.
Я немного пришёл в себя и по свежим следам стал записывать сон. Какой он всё-таки странный! В ОСах совсем другое ощущение, будто играешь, скользишь по поверхности мира сновидений. А тут тебя словно затягивает в плотный такой замес, и ты там бултыхаешься. Без всякой осознанности, но образы и всё вокруг такое осязаемое, яркое, плотное. Аж сочится энергией.
Только непонятно, как это может помочь с Коляновой бедой, да и вообще мне с крюками, снами. К чему всё было? Надо спросить у Аржаны.
Глава 17
Рома позвонил прямо во время переговоров. Я скосил глаза на тихонько завибрировавший телефон и сбросил вызов.
Минутка перерыва выдалась только к трём часам.
– Привет, Ром, – я закрылся на ключ в кабинете и пытался одновременно говорить и давиться кофе с бутербродом. – Как оно там?
– Плохо, – ответил Рома. – Мы их чуть не потеряли. Димка-то, который осознался, ещё ничего. А остальные, не знаю, есть ли смысл их спасать. И уйти сейчас они не могут. Мы пытались проводить Димку, но там словно барьер какой-то. Закупорили всё снова. Плитку отбили.
– А что с плиткой не так? Почему вместо защиты она заставила мальчика осознаться? Я-то думал, что ОСы она вызывает только при высоком уровне энергии.
– Всё не так, – ответил Рома. – Как я и боялся, плитка работает только на тебя. А на родственников Коляна и на некромантов она напала, как на незваных гостей тогда в коридоре. Вот Димка и осознался. Хорошо, у нас с Коляном было приглашение.
– Вот это поворо-от, – протянул я.
– Да и активируется она только в твоём присутствии. Извини, что сбрасывал твои вызовы, всё время был там. И ночевал тоже. Только вот сегодня на работу вышел.
– Так мог бы позвонить или написать, – не удержался я.
– Телефонный звонок – тоже ментальное присутствие, – виновато пробормотал Рома. – И сообщение, в меньшей степени, конечно. Но все равно влияет. А плитка эта от твоего присутствия включается.
– Надо же… – я не нашёлся, что ответить. – А вы разве не отбили плитку?
– Да, но могла остаться энергетическая картинка. На том слое. Лучше не рисковать. Для энергии нет расстояния, только настройка, синхронизация, – пояснил Рома. – Ведьма ведь находила тебя во сне независимо от того, где ты ложился спать.
Кто-то подёргал за ручку двери и громко настойчиво постучал. Отец, скорее всего.
– Ну да, – пробормотал я и пошёл открывать. – Ром, я перезвоню.
Конечно, за дверью оказался недовольный отец, он-то за обедом хотел обсудить рабочие моменты. Хорошо, с собой притащил два ланч-бокса из столовой, один из которых достался мне.
Вроде бы всё шло как обычно. Про квартиру он не спрашивал, к дикой рани приходить не просил.
– Я тут подумал, – начал я, распаковывая ланч-бокс. – Надо в автошколу записаться, права получить.
Отец удивлённо вскинул брови:
– Не думал, что ты сам изъявишь желание. И предлагать не пришлось, – он чуть увёл взгляд влево. – Есть у меня хорошая автошкола на примете. Проблем с формальностями не будет, но отучиться придётся. Это не обсуждается. Сам проверю твои навыки. Вечером напомни мне – дам контакты.
– Спасибо, пап, – кивнул я и сунул в рот кусок котлеты по-киевски, чтобы не сболтнуть лишнего. «Отучиться придётся». За кого он вообще меня принимает? За сынков своих конкурентов? Золотую молодежь? Да я не был ей никогда. И завёл разговор только потому, чтобы после работы туда ходить. Или утром вместо работы.
Что-то мне подсказывало, что спросит он с меня потом похлеще, чем гаишники на сдаче города.
После обсуждения отец сразу взял меня в оборот, и перезвонить Роме я нашёл время только ближе к шести. Схватившись за смартфон, я обнаружил сообщение от него: «Я снова к Коляну. Завтра во второй половине дня созвонимся».
Вот блин! Про Рыжего-то я ему не рассказал. Надеюсь, они не вместе там Коляну помогают. А то этот напомогает, как бы хуже не стало. С другой стороны, у меня нет никаких прямых доказательств. Надо говорить вживую.
А сегодня оставалось только собрать вещи и идти на тренировку.
– Ну что, Андрей, – сенсей подошёл ко мне сразу после идзюцу, индивидуальных занятий с мечом, и хитро сощурился. – Вижу, вы уже неплохо начали чувствовать центр. И киай лучше. Пора обратить ваше внимание на другие вещи.
«Ага, порция замечаний», – перевёл я для себя.
– Я ещё что-то плохо делаю? – уточнил я.
Сенсей улыбнулся.
– Да нет, вы всё хорошо делаете, просто неправильно.
– Всё неправильно? – заподозрил я.
– Ну, многое, – развёл руками сенсей и добавил. – Вы только в начале пути. Не волнуйтесь, я всё вам расскажу, постепенно, со временем. Нельзя указывать все ошибки сразу: тогда у вас не будет возможности и сил всё исправить. Всё должно происходить естественно. Человек медленно меняется, есть много вещей в технике, чтобы понять и освоить которые, вы должны работать с собой внутри. В этом и заключается путь. Техника – это форма. А содержание, которым нужно наполнить эту форму – внутри вас. Но и за техникой тоже необходимо следить. Всё должно быть в гармонии.
В итоге я всё занятие отрабатывал удар. Тот самый мэн, в котором есть опасность зарядить себе по уху. Только теперь под новым соусом – ударить под правильным углом и прийти в нужное положение.
После тренировки я поджидал Аржану на выходе.
– Попробовал вчера, как ты говорила, представить, что засыпаю под корнями деревьев, – я поспешил поделиться сегодняшним опытом. – Такое приснилось!
Мы зашли в «Сабвей», всё равно дома жрать нечего, а после тренировки хотелось ещё как. Там, угостив Аржану сэндвичем, я рассказал свой сон.
– Впечатляюще, – кивнула девушка. – Судя по тому, как ты описываешь, у тебя получился глубокий сон.
– А что он значит-то? – поинтересовался я.
– О, тут надо смотреть архетипы, – протянула Аржана. – Я тут мало могу помочь. Только вот дерево – точно символ жизни и даже всего мира. Слышал, у скандинавов, Иггдрасиль – дерево жизни? Вот очень похоже на то.
– Здорово! – ответил я, удивляясь, что сам не сообразил. – А яблоко?
– Да ещё золотое, расколовшееся на части, – напомнила Аржана. – Это вот как раз послание для тебя.
– И о чём оно говорит?
– Тут я не знаю, – девушка задумалась. – Зависит от того, в каком значении тут яблоко. Оно значит и плодородие, и изобилие, и потенциал рождения нового. Но то, что расколотое, всё переворачивает. А если ты внутри почувствовал резонанс, может значить, что ты расколот. Переживаешь какие-то внутренние противоречия.
– И то, что яблоко упало с дерева, оторвалось – это оторванность от мира? – спросил я.
– Всё не так в лоб, – покачала головой Аржана. – Трансформация какая-то, скорее всего. Разрушение привычного, может быть, связанного с семьёй, окружением, того, что тебя поддерживает, что воспринимается как родное.
Ага, такого добра у меня в жизни навалом. Начиная от разрушения нашей семьи ведьмой, заканчивая расколом в компании эзотериков из-за Коляновых секретов. Но Аржане этого не расскажешь.
– Надо думать тогда, анализировать, – пробормотала она, допивая чай. – С золотом вообще непонятно. Оно означает принадлежность к другому миру, тому, куда уходят после смерти. Странно…
– Сложная штука, в общем, – подытожил я.
– Это ещё не самое сложное. Нужно потом понять, допустим, почему произошло разделение, раскол, и исправить это. Исправить в сознании, достучаться до подсознания. Долгий труд, – вздохнула девушка.