– Не надо было пытаться купить всё за один раз. Устали просто, – вставил своё Денис.
– Или вот работа твоя, – продолжила Лея, не обращая внимания на реплику учёного, – тоже эгрегор. Ты крутишься, крутишься два месяца как белка в колесе, а дел, кажется, меньше не становится. Уметь переключаться – тоже хорошо. Отрубать поток, когда чувствуешь, что он начинает тебя истощать.
Я задумался. Вот тут она попала в точку. Только как его отрубить, поток этот? С одной стороны – отец, с другой – ведьмы, с третьей – волшебная комната ой как нужна.
– Может, пойдёмте уже спальню исследовать? – Денис допил чай и решительно поставил кружку на стол. – Работы предстоит много!
– О, эгрегор науки включился! – прокомментировала Лея, и вся компания прыснула со смеху.
Работы действительно оказалось много. Денис и Рома установили какой-то прибор, который расчертил лазерными линиями комнату и отобразил её трехмерную модель на ноуте. Потом ребята стали сканировать портативной приблудой каждую плитку в отдельности, и она в деталях отображалась на компе и даже в цвете.
– Что это за высокие технологии? – поинтересовался я. – Секретная разработка из Сколково?
– Почти, – кивнул Денис, увеличивая изображение плитки на экране. – Ром, качество не очень, давай ещё раз! А вы с Коляном шкаф отодвигайте, за ним точно плитка есть.
– Ты что, этот девайс с работы вынес? – спросил я, присматриваясь к шкафу. Здоровенный.
– Типа того, – Денис на секунду увёл взгляд влево. Я припомнил рисунок отца: ага, значит, вспоминает. – Друг с физтеха одолжил. Вы там особо не распространяйтесь про прибор. Узнают – проблем не оберёшься.
– Да, мы – могила! – заверил Колян и засучил рукава.
– Стойте, ребята! – крикнула Лея. Девушка отвлеклась от разговора с Олей и подбежала к нам. – Вы же так пол поцарапаете, когда шкаф будете двигать.
Мы с Коляном переглянулись.
– И что делать? – спросил я. – Поднимать его, что ли? Он тяжеленный.
– Поднимать! – улыбнулась Лея. – Скажешь тоже. Надо тряпочки под ножки подложить, он тогда скользить будет. Есть старые какие-то футболки? Лучше синтетические.
Я пожал плечами.
– Тут всё новое и дорогое. Не думаю, что отец хранит старьё. Хотя… Лидунины шмотки! Ей же теперь точно не пригодится.
Я распахнул шкаф и швырнул на пол одно из розовых платьев. Странно, что при этом я не испытывал ничего: ни радости превосходства, как ожидал, ни неловкости. Может, потому что Лидуня умерла?
– Ты что! Вон оно какое красивое! И почти не ношеное! – едва не в унисон закричали девушки и, оттолкнув меня, устремились к шкафу.
– Вы носить это собрались? – удивился я.
– Ну почему сразу мы? – ничуть не смутилась Оля. – Есть много нуждающихся. Я всегда старую одежду через сайты отдаю. Эту точно с удовольствием примут.
– Оля у нас настоящий светлый маг, – поддакнул Колян. – Ещё мусор раздельно собирает. А вещи надо вынуть, без них шкаф легче.
Мы вынесли ведьмины шмотки из комнаты. Девчонки выделили какие-то ночные сорочки – подложить под ножки шкафа, и мы с Коляном без проблем отодвинули его. Отчасти потому что пустой он стал гораздо легче, отчасти потому, что Колян оказался не настолько хлипким, как я ожидал. Если быть честным, то он мне совсем не уступал. Может, вправду, где-то на тонком плане у него гора астральных мышц?
Мы отодвинули ещё и кровать, освободив участок пола, и Денис выпер нас, чтобы не мешались.
В гостиной девчонки упаковывали одежду Лидуни в большие мусорные пакеты для какого-то благотворительного центра. Мы с Коляном не стали мешать и пошли на кухню.
– Ну, как оно? – спросил я, открывая очередную упаковку печенюх.
Колян сразу понял, о чём вопрос, и честно ответил:
– Плохо. Мы ещё у Ромы ремонт делали, квартиру вниманием никто не поддерживал. Этот искусственный мир рассыпается быстрее, чем я успеваю его залатывать.
– Может, отпустить их? Твою семью? – спросил я и тут же пожалел.
– Куда отпустить?! – крикнул Колян и перешёл на тихий шепот. – Ты не понимаешь, они не могут уйти в тот мир и совершить переход для реинкарнации. Они затеряются в подслоях и будут сожраны сущами или медленно истают. А мой безопасный уголок даёт надежду.
– Извини, забыл. А куда уходят души? Я ж в этом ни черта не понимаю, – признался я.
Колян вздохнул, покосился на дверь и нехотя стал объяснять.
– Ну, сказать, что я понимаю, или что кто-то прям точно знает, нельзя. До конца проверить невозможно по понятным причинам. Каждое учение преподносит это в своём ракурсе. Например, Кастанеда считает, что после смерти твоё сознание сожрёт Орёл, а буддисты – что ты будешь бесконечно воплощаться в мирах сансары. Конечно, тут есть лазейки, побег от Орла или просветление. Перекликается. В общем, есть общие черты, из которых можно вывести что-то…
– Я же не Денис. Расскажи просто, как ты это видишь, – попросил я.
– Ну, – Колян вздохнул. – После смерти тонкое тело отделяется от физического, и умерший человек попадает на тонкий план, который отчасти пересекается с миром сновидений. Чем, кстати, и воспользовалась твоя ведьма. Если сознание сильное, у него есть шанс вырваться из наших слоёв и попасть сразу в какие-то высшие миры, где оно обретёт свободу и никогда больше не будет привязано к физическому телу. Некроманты мои много раз наблюдали за смертью самых разных людей и никогда не видели, чтобы кто-то реализовал такое. Может, и бывает, но редко. Зато обратных примеров хоть отбавляй, когда души терялись по пути к новому воплощению, попадали в ловушки и были попросту сожраны сущами. Это обычно случалось с теми, кто при жизни был настолько погружён в иллюзии и разрушительные эмоции, что не мог освободиться от них и после смерти. Сам поймал себя в этой иллюзии. Самоубийцы, например. Бродят между слоями до полного истощения.
Я сразу вспомнил мать Ромы и передёрнул плечами.
– Но если у человека достаточно энергии, он переходит в следующее воплощение. Доходит до такого места… его все видят по-разному, коридор или башня с множеством дверей, лабиринт или даже огромное дерево с ветвями, каждая из которых заканчивается плодом-порталом. Естественно, за каждой дверью или порталом – мир. И в нём можно воплотиться. Причём миры там могут быть самые разные. И от качества сознания, от уровня энергии зависит, куда попадёт этот человек после смерти, будет ли вообще он человеком. Самое отвратное – упасть в нижние миры, оттуда вообще сложно выбраться. Туда попадают неосознанные, истощённые души, – Колян вздохнул. – А моим вот и того не светит. Сожрут их на подходе.
– Погоди, а как же ведьма моя? – дошло до меня. – Она же не попала в другие миры-порталы. Я её мечом располовинил на тонком плане. Получается, Лидуня, совсем умерла?
– Скорее всего, да, – кивнул Колян. – Окончательно и бесповоротно. Без всяких перерождений. Понимаю, из-за того, что это происходило в сновидении, кажется, что всё было не совсем реально. Но по факту та смерть и есть самая настоящая, а здесь погибает лишь физическое тело.
Я поставил чашку и не рассчитал силы. Фарфоровое дно жалобно звякнуло о блюдце.
– Да не парься ты, – сказал Колян. – Ведь она хотела сделать с тобой то же самое. Ты защищался.
– Да нет, я вроде понимал это, но не обдумывал. Только сейчас осознал, – признался я.
– Да, в мире сновидений, где всё понарошку, можно умереть по-настоящему или не проснуться, – произнёс Колян. – Но на самом деле всё было не так плохо. У тебя было тело, и если что-то идет не так – тебя выкидывает в реал. А вот ведьма была более уязвима, чем ты, потому что своего тела лишилась. Я бы сказал, она очень смелый воин. С таким уровнем личной силы и осознанностью она легко выбрала бы удачное воплощение, вообще могла уйти в мир более высокого порядка, если верить тибетцам. Но она хотела чего-то большего. Выйти из цикла перерождений. Поставила на кон всё – и проиграла.