– У всего есть цена, и за всё надо платить, и лучше отдать деньгами, – поучительно произнёс Харон.
«А чём ещё можно отдать?» – спросил я, забыв, что не владею голосом.
Неорган хмыкнул и повторил мой вопрос вслух.
– О, знаешь анекдот? – рассмеялся собеседник. – Еврей пошёл на рынок, а у него вытащили кошелёк. Он воздел руки к небу и говорит: «Спасибо, Господи, что взял деньгами». Я к чему говорю? Плата может быть энергией, твоей жизненной силой и здоровьем. Даже здоровьем твоих близких.
Я тут же вспомнил семью Коляна и некроманта. Да уж. Дерьмово.
– Но самая опасная для мага – плата волей. Хуже всего, когда он принимает обязательство, даёт обещание. Следовать традиции, служить эгрегору – это связывает его на пути.
«Тада-та-там!» – пропел в голове Оранжевый.
«Да вы что, сговорились, что ли?» – ругнулся я.
– Поэтому, спасибо, Господи, что взял деньгами, – закончил эзотерик.
«Знаешь, я ни черта не понял, что ты хотел мне показать, – признался я неоргану. – Маг он хреновый, нас с тобой не распознал. В то же время то несёт пургу, то ты с ним соглашаешься в некоторых вещах».
«Таков этот мир, – отозвался Оранжевый. – Нет полностью верного и неверного. Нет чёрного и белого. Учись делать и не вовлекаться, брать, но не отдавать всего себя. Не терять путь».
«Ага, всё, что проявлено, имеет право быть», – процитировал я. Кто же так сказал? Кастанеда? Или сенсей? Кто-то из моих эзотериков?
«Точно, когда осознаешь эту фразу, постигнешь дзен», – рассмеялся неорган.
– Контактами махнёмся? – эзотерик остановил машину во дворе, и тут я осознал, что мы приехали не к ЖК отца. Моя старая квартира в Бибирево. Тут же Катька!
«Ты какой адрес ему назвал?! – возмутился я, вспомнив, что сам слышал этот адрес и ни слова не пикнул. – Ты что-то сделал с моим сознанием, что я и не заметил!»
«Внимательнее надо быть, – огрызнулся неорган. – И я теперь знаю, что у тебя дома в отцовской квартире, и туда не полезу».
Эзотерик между тем достал телефон и вовсю размахивал у меня перед носом, спрашивая номер.
– Оу, – Оранжевый на мгновение замялся. – Я почему и попросил подвезти – телефон потерял… в лесу… во время практик.
Эзотерик посмотрел на меня, и конечно нашел во взгляде неоргана самое искреннее подтверждение его слов. Такому нельзя не поверить.
– Держи вот, – он извлёк из кармана визитку. На чёрном фоне значилось «Григорий Каменный, школа магии «Путь к истокам». И мелким шрифтом шло: таро, руны, сновидения, медитации, йога…
Дальше я прочитать не успел. Неорган сунул визитку в карман.
«Хочешь, телефон у него отожмём? Тебе же теперь новый надо?» – поинтересовался Оранжевый.
«Мне надо, чтобы старый не нашли. А новый и сам купить могу», – проворчал я.
«Ну, как знаешь», – ответил неорган. – Спасибо, Григорий! Выручил.
Он пожал руку эзотерику и вылез из машины. Пока мы дошли до подъезда, он ни разу не обернулся.
«Ну вот ты кекс! А если Катька дома? Спросил бы, есть ли у меня ключи».
«Ключи есть, ты их недавно перевесил на общую связку. У Катьки твоей работы теперь выше крыши, скорее, с ведьмой в салоне дизайны придумывает, – отчитался неорган. – А нам надо всего лишь разъединиться: прилечь вздремнуть. Без всяких защит эгрегора, который мог меня, а значит, и тебя, в квартиру не пустить».
«Куча отговорок!» – ругнулся я.
«И ехать сюда было гораздо ближе!» – добавил Оранжевый.
Переступив порог квартиры, я словно вернулся в прошлое. Катькина обувь на этажерке, лёгкий плащ висит на крючке. Окна снова заставлены цветами. Ого, кажется, их даже больше стало!
Неорган не дал мне рассмотреть обстановку, а сразу устремился к дивану. Плюхнулся на него, раскинув руки, и закрыл глаза.
«Ну, Андрей, давай поспим!»
Глава 18
Я крутился на гигантской карусели. Скорость была страшная, она прижимала тело к поручням, сдавливала грудную клетку, не давая вздохнуть. Перед глазами всё сливалось в размазанные полосы. Рядом едва угадывались силуэты людей, которые также крутились на этой адской карусели. Откуда-то пришло знание, что там тоже я. В каждом креплении этой карусели – я. И она крутит и крутит, выжимает из меня последнее.
«Хватит, остановись», – мысленно попросил я. Но в ответ скорость лишь увеличилась, как бетонной плитой придавило. Казалось, ещё чуть-чуть – и разорвёт. Дышать стало невозможно. Я раскрыл рот, попытавшись глотнуть воздуха, и открыл глаза.
Твою мать! Уф! Сон. Это всего лишь сон!
Я лежал на диване и смотрел в белый потолок. Знакомые обои с вензелями. Почему я здесь, в старой квартире?
Память вернулась не сразу: некромант, неорган, эзотерик.
Господи, что ж я наделал-то! Четыре трупа, пожар, машину считай что угнал, ещё телефон в том доме оставил!
Но эти мысли отошли на второй план, когда в сознание вломилась боль. Казалось, она поселилась в каждой клеточке тела. Каждый сустав выламывало, каждую мышцу сводило судорогой.
– Капец, – задыхаясь, прохрипел я и сам не узнал свой голос.
Мелькнула мысль встать попить воды. К горлу подкатила тошнота. Наверное, интоксикация от той дряни, которой угостил меня некромант. Я поёрзал на диване, пытаясь совладать с телом. Сил хватило, чтобы повернуться на бок и свесить голову. Меня вывернуло прямо на ковёр.
Чёрт. Вот дерьмо! Катьке подарочек.
Я затащил голову обратно на подушку, и в глазах потемнело.
Как бы не сдохнуть тут.
Тело словно придавило грудой камней, и сознание медленно накрыло забытие, милосердно избавляя меня от боли.
– Андрей! Андрей! Ты меня слышишь? – откуда-то сверху доносился голос, я будто вынырнул на поверхность из темного омута. В висках тут же заныло. Я разлепил веки.
Надо мной нависло встревоженное Катькино лицо. Не ждала, наверное, вот такого визита бывшего. Ещё ковёр теперь испорчен.
Я хотел объясниться, но язык не слушался. Ну и бог с ним, с ковром. Новый потом куплю ей. Веки закрылись, и меня снова укрыло тяжёлыми волнами забвения.
Волны не успели меня как следует убаюкать, снова голос. На этот раз сильный, настойчивый.
– Давай просыпайся! Андрей, ну!
В плечо последовал тычок, и я открыл глаза.
– Пей! – Перед лицом возникла суповая миска с каким-то варевом и Катька, которая держала её. Я уже не лежал, а полусидел. Кто-то подложил под спину подушек и теперь поддерживал меня сзади.
– Давай, Андрей, выпей. Полегче станет, – попросила Катька.
Варево в миске приблизилось. Пахло странно, но отвращения не вызывало. Думалось плохо, потому я просто обхватил губами край и втянул в себя жидкость. Теплая густота разлилась по рту, потекла по глотке.
– Молодец, глотай. Давай ещё. До дна, – подбодрил меня голос сзади. Знакомый голос. Женский. С мягкими такими грудными интонациями. Не помню, чей.
Я допил варево и откинул чугунную голову на подушку. Поморщился. Раскалённые иглы в висках никуда не делись, как и ломота в теле. Только в желудке разлилось тепло, отвлекая на себя внимание. Там довольно заурчало, а потом к горлу подступила тошнота, да так внезапно и резко, что я едва успел перегнуться через диван. Чьи-то руки помогли, подтолкнули сзади. Меня снова вырвало, теперь уже в подставленный Катькой таз. Ковёр куда-то делся.
– Блин, дерьмо…
Катька заботливо вытерла мне рот салфеткой. Позорище. Меня передёрнуло от отвращения к самому себе. Впрочем, оттолкнуть её руку или возмутиться у меня не хватило сил.
Сознание снова провалилось в чёрную дыру. На этот раз я запомнил какой-то сюжет: мягкие волны, пару раз я летел, разглядывая странный пейзаж с висящими в воздухе домами и скалами. Кажется, там были Оранжевый и Фиолетовый, ещё кто-то родной и знакомый. И было хорошо и приятно, невесомое тело парило в блаженстве, почти не ощущаясь.
Тычок в плечо разрушил грёзы, вытаскивая меня в болезненную реальность.
– Уйдите! – запротестовал я и почти сразу заметил перед носом миску с варевом. Снова. – Не-не-не-не, я блевать больше не хочу. Убери.
Сзади фыркнули.