‒ Собственно, у меня два вопроса: судьба Рема Великолепного и возвращение агентства «Альт Пальмира» на Марс?
‒ По прибытию немедленно обсужу с руководством возврат лицензии вашему агентству. Думаю, в ответ на участие Марса в фестивале, вопрос будет решён положительно.
Что касается компаньона: как вы, наверняка, знаете, были нарушены правила дуэли. По законам Марса за это полагается пожизненное заключение, что, собственно, и было исполнено. Знаю ‒ вашей вины в этом возмутительном происшествии не было. Сожалею, и готов оказать посильную помощь, но вопрос с помилованием придётся отложить на некоторое время.
‒ И насколько, как вы думаете? – спросил ровным голосом, хотя меня уже начинал бесить надушенный какой-то дрянью голенастый пеликан с чёрными кудряшками.
‒ Все будет зависеть от степени нашего сотрудничества. Вы понимаете, ‒ посчитав пальцами воображаемые деньги, подмигнул Лафрок, потом выпив абсент, разгрыз лошадиной челюстью зёрнышко кофе со стола.
‒ А если я сделаю уникальное предложение.
‒ Не могу даже представить, о чём это? ‒ Лафрок перестал противно хрустеть и с недоумением уставился на меня в ожидании подвоха.
‒ Знаете, мне последнее время не везёт с ядом. Решил попробовать ещё раз: в абсент намешал. Новый рецепт, слегка волнуюсь за качество, но, думаю, что сработает. Как самочувствие?
Лафрок на некоторое время замолчал, пытаясь классифицировать необычные, судя по всему, для него ощущения. Марсианин к подобного рода диверсии явно не был готов. Затем воскликнул:
‒ Да вы что, с ума сошли что ли! Меня предупреждали, что вы человек со странностями, но я не верил слухам!
С Лафрока куда-то слетела вся напыщенность. Он не знал, что предпринять: с одной стороны, пернатая глупость и отсутствие опыта в подобных делах мешали осознать, что произошло, с другой, до икоты напугался слова: «Яд». Он уже начал придумывать, каким образом у него болит желудок.
‒ Ой, ой, ну что вы, право, так реагируете на неудачный розыгрыш. Извините ради Бога! ‒ я с искренним участием попробовал его успокоить.
Лафрок со всем вниманием осмотрел бокал, затем решил удостовериться:
‒ Точно шутите?
‒ Ну, конечно, что себе взяли в голову. Ну, когда я мог подлить яд? Сами посудите. Что за ерунда! Перестаньте волновать пассажиров. Мне, например, должность дожа на Марсе совсем не к чему, ‒ я откинулся на спинку, чтобы получше рассмотреть эволюции на длинном лице марсианина.
‒ Хорошо, допустим. Правда, не понимаю причём здесь должность дожа. Как я могу быть поверить, что со мной всё в порядке? ‒ в раздражении спросил Лафрок.
‒ Ну чем вас успокоить. Хотите выпью из вашего бокала? Вот, смотрите, наливаю абсент и пью, ‒ с этими словами я зажмурившись опрокинул в себя неразбавленное спиртное. ‒ Все успокоились?
‒ Давайте все же прекратим нашу встречу, ‒ с нервным смешком промолвил Лафрок и встал.
‒ Конечно, зачем терять драгоценное время. В больнице, например, в любом случае окажут квалифицированную помочь, ‒ с серьёзным лицом поддержал я.
‒ Да, почту за лучшее попрощаться, ‒ с этими словами вдруг побелевший маэстро ринулся к выходу на площадку для бипланов.
‒ Поторопитесь! Тут не меньше часа, потом анализы, результаты, ‒ бросил вдогонку спешащему вдоль панорамных иллюминаторов марсианину. Подозвал рукой официанта и заказал кофе. Не успел дождаться, как длинными шагами подскочил Лафрок и нервным голосом спросил:
‒ Вы точно ничего не подливали? Можете присягнуть? ‒ положив два пальца на спинку стула, чего я категорически не переносил, потребовал Лафрок.
‒ Конечно, успокойтесь, ещё раз говорю! Извините, пока не улетели, всё хотел узнать, ну, просто, не у кого спросить на Земле. Сколько порезов нанесли несчастному Туру? Совсем молодой был человек, молодой и неопытный, - я покачал головой, сочувствуя юноше, не успевшему израсходовать авансы судьбы.
‒ Какая сейчас разница! Что за вздор! – закричал совсем потерявший контроль над собой Лафрок.
‒ Ну не знаю. Может быть, для вас это и не окажется вздором, ‒ ответил тихим голосом психоаналитика.
Официант принёс кофе. Я сделал небольшой глоток, изучающее рассматривая снизу-вверх долговязого Лафрока одним глазом.
‒ Так! Что вы от меня хотите? – Лафрок сел напротив, придвинув вплотную к столу алюминиевое кресло, отчего упёрся в меня острыми коленями.
‒ Ничего. Уже совершенно ничего. Молчите ‒ дело ваше. Поторопитесь, вижу лётчик идёт к аппарату, а следующий нескоро будет.
Дирижабль начал входить в кучевые облака, и если ещё недавно можно было наблюдать необычайно красивое гало вокруг солнца, то теперь оно исчезло.
Лафрок, окинув возможного отравителя недоверчивым взглядом, молча вскочил и быстрым шагом удалился на лётную палубу. Не успел я допить кофе, как он прибежал, и, нависая курчавой шевелюрой, начал обвинять:
‒ Вы все подстроили. Вот, извольте, самолёт не может взлететь.
‒ Это больная фантазия. Не думал, что у вас такие слабые нервы. Смотрите, совсем побелели, перепад давления плохо переносите? – спросил с озабоченным видом.
‒ Хорошо, я отвечу на ваш вопрос. На момент, когда Рем диким образом мне помешал, я нанёс дюжину порезов и собирался сделать последний, заключительный! Так-с, довольны. А теперь идёте к капитану судна.
‒ Зачем, позвольте узнать?
‒ Засвидетельствуете, что ничего в абсент не добавляли.
‒ Вот этого, к сожалению, не могу сделать.
‒ Как, вы только что клятвенно уверили, что ничего не было, а сейчас говорите обратное? Вы это намеренно приготовили? Я понимаю ваш замысел ‒ хотите извести меня догадками. И не надейтесь! Немедленно потребую у капитана, чтобы вас арестовали, ‒ Лафрок повернулся к рубке управления.
‒ Постойте, могу сказать точно, что ничего кроме сахара и воды в абсенте не было. Все остальное, это буйное воображение. Чувствуется, проспорил я своему камердинеру Гектору. И смею уверить, довольно круглую сумму.
‒ Вы на меня пари держали с механическим слугой? Изъясняйтесь внятно, я требую!
‒ Конечно, нет! Спорили на безобидный розыгрыш, не на вас же… ‒ я окинул высокого Лафрока презрительным взглядом.
Сверкнув от возмущения глазами, взбешённый Лафрок отправился в рубку Цеппелина, который успел войти в сплошной фронт высококучевых облаков без просветов.
Невозмутимый капитан в кителе с наградными планками за войну на Марсе, допросив бармена, официальным тоном предложил беспокойному пассажиру подождать с разбирательствами, пока не прибудем на аэродром, или отправляться на пассажирском биплане в Пальмиру, большего сделать не мог и не желал.
Лафрок снова расположился напротив меня и начал нервно постукивать пальцами по алюминиевому краю прикрученного к полу стола, не понимая на что решиться.
В это время меня отзывает в сторону молодой бармен и шёпотом просит не впутывать его в историю со вздорным марсианином.
Когда сел за столик, Лафрок приступил с допросим:
‒ О чём вы шептались с барменом.
‒ Он отдал мне отравленный сахар и предложил вас зарезать, чтобы не раздражали беготнёй пассажиров, ‒ с этими словами я выкинул в распахнутый иллюминатор несколько кусочков тростникового сахара.
‒ Так, у вас здесь сговор. Хорошо. Это дело так просто с рук не сойдёт.
Со стороны Пальмиры раздался в небе стрёкот мотора и показались крылья двухместного биплана. Лафрок без раздумий кинулся наверх, но его ждало разочарование. Так как прежний биплан из-за поломанного шасси не смогли убрать с полосы, то вновь прибывший самолёт, сделав круг, улетел.
Лафрок ссутулившись медленно подошёл и с дрожью в голосе стал просить:
‒ Умоляю, скажите, чем меня отравили. Какое есть от этого противоядие.
‒ Вот, а теперь вы задаёте два вопроса. Гримасы судьбы, что здесь скажешь.
‒ Я сделаю все от меня зависящее, чтобы освободить вашего компаньона. Только спасите, ради бога, дайте противоядие.
‒ Понимаете, какая история, мне от вас ровным счётом нечего не нужно: Рем вчера доставлен на Землю гвардейцами, «Альт Пальмира», уверен, сможет обойтись без ваших услуг. Да, в Арагоне, наверняка, сделают новые выборы на пост дожа. Вы полный банкрот. Через час начнёте корчиться от невыносимой боли прямо здесь между столиками, гарантированно. Умрёте, как умер юноша Тур. Итак, предлагаю проститься с жизнью достойно и без мучений на дуэли, если победите, заберёте противоядие в кармане жилета, ‒ я достал небольшой флакон с жидкостью и выставил руку в иллюминатор, ‒ или выбрасываю без раздумий.