Лафрок в крайне возбуждённом состоянии человека, отчаявшегося что-либо противопоставить судьбе кроме своего мужества, развернулся и проследовал, не оглядываясь, на лётную палубу в густой туман обступивших дирижабль облаков.
Взбежав следом по лестнице, попросил лётчика и механика быть свидетелями ввиду экстренности ситуации.
Авиатор крикнул: «Господа, правила!» Мы отсалютовали друг другу и встали в боевые стойки. Лафрок взял в левую руку китель с жёстким воротником и выставил вперёд острое, как бритва, жало стилета. Мы начали последний для одного из нас танец. На клинках мгновенно образовались капли конденсата. В клубах водяного пара эхом раздавалось хриплое дыхание разгорячённого близостью смерти Лафрока. Несколько раз он выбрасывал вперёд китель, надеясь задеть меня хромированными шпалами на воротнике, но ему мешало крайнее возбуждение и туман. Наконец я услышал, что он в своих прыжках перенёс вес тела на правую ногу, перехватил дагу обратным хватом, сделал левой ногой широкий круг за спину и вспорол под рёбрами печень Лафрока.
Цеппелин привязали к причальным мачтам, и взволнованные происшествием пассажиры быстро оставили палубы дирижабля. Лафрока, укрытого красным форменным кителем с галунами из платиновой нити, бесстрастные стюарды вынесли на базальтовые плиты аэродрома. Сухой холодный ветер с Гималайских вершин неустанно перебирал черные локоны марсианина, словно извинялся за мстительных арнов, грузивших остывшее тело дуэлянта в длинный салон посольского лимузина.
IV. Чары Венеры
Жертвы необходимы для оправдания собственной беспомощности.
Маэстро Ленар
1. Похищение Ферапонта
Вот она «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» для импресарио! Пришлось заплатить солидный штраф в имперскую казну, чтобы улеглась марсианская пыль вокруг смерти Лафрока. Ушли все графены, заработанные кровью и потом. Обер-камергер порекомендовал на время исчезнуть с Земли, чтобы не злить лишний раз дипломатов Марса.
Радовало одно – удалось отомстить за компаньона. Но теперь приходилось считать мелочь на топливо для полётов из поместья в Пальмиру к ученикам. Руководитель делегации Венеры попросил провести у них в столице мастер-класс. Ничего не оставалось, как воспользоваться приглашением и взять небольшой аванс для покупки гелия, которого должно было хватить на перелёт в один конец.
‒ Принцесса, готовы со мной отправиться на Венеру? Есть идея освоить честно заработанные бонусы от империи и продлить Ферапонту жизнь на полвека. С учёбой, экзаменами разберётесь?
‒ Ой, конечно.
‒ Тогда готовьтесь помогать в качестве ассистента.
‒ Я совсем ничего не знаю!
‒ А и не надо, красотой будете работать.
В иллюминаторах голубой шар Земли стал уменьшаться, отдавая корабль во власть безразличия космоса. Люблю дорогу, она заставляет позабыть о волнениях прошлого и дарит ожидание будущего. Ты начинаешь жить настоящей жизнью, где нет места всяким там рефлексиям, здесь действительность приобретает завораживающею силу мистерии, позволяя чувствовать наполненность бытия, его настоящую, окончательную правду, правду сопричастности к бесконечному движению жизни.
Случайные метеориты с искрами отскакивали от Модлен, летящей в ореоле из бледно-голубой плазмы. Между колонн турбопарусов принцесса Ти и Ферапонт отрабатывали на палубе поддержки танго. В завораживающем безмолвии космоса раздавалось попискивание кожаных подошв и шумные вздохи молодых людей.
‒ Господа, у вас голова не кружиться от местного великолепия? Звезды в кулак, солнце с протуберанцами в пятнашки играет? Просто, любовь и голуби с мармеладом на кексе.
Ферапонт пожаловался:
‒ Ничего подобного, маэстро! Наоборот отвлекает, не могу удержать принцессу на поворотах. Помогите.
‒ Эх, Ферапонт, в этом и состоит коварство женщин. Смирись: социальная пропасть ‒ штука непреодолимой силы.
‒ Маэстро, вы сейчас, о чём? – принцесса сделала невинные глазки.
‒ О вас, милая барышня. О чём ещё могут говорить мужчины в присутствии такого очарования!
‒ Своими комплиментами вы скоро краснеть научите. Но что это за пропасть такая?
‒ Зловредная наследственность, и прошу больше не открывать энциклопедий ‒ от них морщины вокруг глаз могут образовываться.
Вторая от солнца планета начала вырастать, заполняя всё видимое пространство золотистыми облаками. Терраформирование сделало Венеру пригодной для жизни, но излишнее содержание кислорода в атмосфере привело к захвату поверхности гигантскими насекомыми. Колонисты защищались с помощью шагающих машин из молекулярного «Победита». Основная часть городов плавала в атмосфере на высоте, недоступной для бесчисленных полчищ стрекоз и жуков, только немногие стояли на поверхности, окружённое циклопическими стенами из глыб полигональной кладки.
Мы с комфортом добрались в столицу Иштар внутри металлического паука, который с лёгкостью преодолевал неровности каменистой почвы, ловко перебирая блестящими ногами. Город под шафрановыми небесами поражал эклектикой архитектуры в стиле Гауди. Мрачноватая ажурная вязь готических колон, гармонично встраивалась в скалистый ландшафт.
Отель «Аттракцион» господствовал над окружающим пространством. Высотное здание походило на объединённые вместе колонны воды, стиснутое гигантской сетью серебристых канатов из титана. Ассиметричные стёкла бросали в стороны разноцветные пятна от редких лучей солнца из густой облачности. Внизу змеились узкие улицы, посреди которых изредка в совершеннейшей хаотичности, без всяких правил, вздымались мощные куполообразные постройки, способные выдержать термоядерный удар.
‒ Необычность обстановки деформирует восприятие, молодые люди. Эти венерианцы, что-то совсем не похожи на людей, при внешней сдержанности, я бы даже сказал отстранённости, они производят впечатление неправильности. Вы так не считаете, принцесса?
‒ Маэстро, ваша подозрительность всегда удивляет. По сравнению с жителями Нибиру, венерианцы просто ангелы.
‒ Мне тоже так показалось, ‒ вздорно поддакнул Ферапонт. ‒ Но я иногда не могу отличить мужчин от женщин, у них всё так непонятно: мужчина вдруг оказывается женщиной и наоборот, ‒ исправился, заметив моё недовольство.
‒ Как раз, всё понятно, новая среда обитания, новые стандарты, вот вам и ангелы вперемежку с геркулесами! Лично для меня их радости ‒ сплошная неизвестность. Кстати, напомните, принцесса, спросить вас за Нибиру.
‒ Обойдётесь, но схожие моменты есть.
‒ Это в чём? Мне, например, интересно до невозможности.
‒ Может быть потом…
‒ Ага, пусть будет сюрпризом.
За Ферапонтом из Медицинского цента «Бинариус» пришла спортивного вида медсестра в довольно откровенном белом халатике. Под которым скрывалась рельефная мускулатура с пирсингом в неожиданных местах, заметным сквозь тонкую ткань.
‒ Верните, пожалуйста, объект в прежнем виде. Мы к его несовершенству уже привыкли, ‒ я попробовал пошутить.
‒ Есть дополнительные пожелания по поводу комплектации? – буднично, без эмоций спросила медсестра.
‒ А такое возможно?
‒ Выбирайте из ассортимента, ‒ она протянула толстый каталог и взялась за ручку с изображением бога Гермеса.
‒ Ферапонт, может быть, твой спонсор, оплатит второе сердце или что-нибудь более существенное, ‒ перелистнув страницы, я ойкнул от впечатления.