‒ Пустяки, это были деньги HELIOS, не обеднеют!
‒ Вот вы о чём?! На реставрацию собирал, кстати, марсианского памятника! А за концерт всё потеряно, по вашей вине, между прочим! Не усмотрели, ‒ я закатил к небу глаза и показал рукой на полицмейстера.
‒ Ваше Высочество, родители беспокоятся. Прошу, как можно скорее подняться на борт монитора и связаться с Нибиру, ‒ прервал устное расследование капитан.
Принцесса недовольно сморщилась и пошла к трапу десантного катера в сопровождении огромных гвардейцев с непроницаемыми лицами. Мне показалось, что она вместо радости освобождения из рук вымогателей, ничего кроме разочарования не испытывает. Ведь теперь, все приключения закончились и придётся держать ответ перед родителями за их тревоги. Пусть и не она виновата в том, что оказалась на Марсе с роковой песней на устах, но кто теперь сможет забыть причину смерти сотен людей? Чьё имя было на афишах? Вот такие коврижки с фиолетовым маком!
10. Явление узника «Крепости Богов»
Плазмодиск с тяжёлой походной сумкой, прилипшей намертво к металлической платформе, валялся на юте «Модлен».
‒ Маэстро, я совсем ничего не понял? Это что, Дед Мороз здесь побывал или я все же прав – вы Ломоносов? И зачем я тогда звонил в Комитет Безопасности? – задал риторический вопрос секретарь, отключая магнитные замки.
‒ Спрашивать надо старших, молодой человек. Из-за тебя хороших людей жизни лишили.
‒ Это кто сказал, что они хорошие, ‒ выйдя из кабинета, спросил седой марсианин в испачканной кровью одежде.
‒ Приветствую, Рем! За что бойцов положил? Мы так не договаривались.
‒ Дорогой ты мой товарищ. А какая тварь вызвала этих пеликанов с кудряшками? Нет, конечно, спасибо: удалось поквитаться с семейкой Лафрока, но удовольствие испорчено основательно. Они в темноте от страха там такую пальбу открыли, что пришлось всю компанию за один заход накормить, а планировалось растянуть удовольствие.
‒ Так вы Рем, мне о вас Ленар говорил. Это я ночью позвонил в КБ Марса, вот их и прислали принцессу освобождать. А чё мне Ленар ничего не рассказал? Видите, меня прострелили, ‒ Ферапонт в очередной раз показал свою знаменитую руку, призывая к сочувствию, которое никто не собирался проявлять.
‒ Извини за секретаря – землянин с поверхности, самонадеян до неприличия. Но не безнадёжен, фирменные коктейли мешает неплохо. Как добрался?
‒ На третьей космической благодаря твоим воплям. Пришлось в трюме военного транспорта мёрзнуть. Вы здесь такие фейерверки запустили ‒ чуть не опоздал с подарками. Нельзя пожилого человека в такие графики ставить, у меня сердце на двух гвоздях держится.
‒ Валидолу?
‒ Поговори. Обратно подкинешь? Бегать от мальчишек в фуражках не хочется.
‒ Обязательно. Вопрос ‒ я тут твой фамильный замок пустил в оборот. Извини. Самому решать или как?
‒ Сам, дорогой, сам. За каждую царапинку на паркете спрошу. Ты это думай, как мне вернуться на родину. Надоела земная гравитация так, что кости скрипят в суставах, будто шкаф железнодорожника.
‒ Что с пилотом геликоптера? Я его здесь оставил.
‒ Пришлось ликвидировать. Он меня видел.
‒ Что? – я ринулся в комнаты, представляя бездыханный труп марсианского полицейского. По полу струилась пыль, поднятая сквозняком из окна, растягивая следы от рифлёных ботинок Рема.
‒ Напугал? – Компаньон довольно усмехнулся. ‒ Ты не узнал в спешке своего расторопного администратора. Как он тебе?
‒ Дягилев, что скажешь. Тоже инициативный напрочь.
‒ Племянник! У него есть пара идей. Найди минутку. Боюсь, после твоих мистерий, придумает что-нибудь непотребное. Сгорит не вспыхнув.
‒ Только ради нашей дружбы.
Раздался звонок. Вот не люблю я совсем никаких сообщений. Вообще никаких. Хватит!
Ферапонт протянул телефон:
‒ Наома-младший! Вас?!
‒ Приветствую. Что? Ах, это. Другого выхода не было. Почему не позвонил? А когда? У нас не заладилось с вами на Венере. Спасибо. Кто знал, что так повернётся? Будем думать, ‒ я положил на рычаги трубку, показавшейся мне хрустальной. И сел с обречённым видом на пыльное кресло.
‒ Что этот таракан мохнатый хочет? – встревожился Рем. – Может прислать ему тортик с надписью: «От благодарных потребителей».
‒ Предлагает встречу. Готов забыть разногласия. Изощрённо врёт злодей! Ферапонт, прошлый раз у тебя предчувствия были. Как щас? Могут вторую дырку в организме сделать уже прицельно. Этак твоего здоровья, действительно, надолго не хватит, ‒ я прошёл к окну, за которым в металлическом черепе необычного ретранслятора отражались изогнутые окна пирамиды.
‒ Рем, у меня мозги кипят, ‒ я скривился словно от хины. – Твой заржавевший интеллект мешает думать. Какой торт? Ты о чём вообще?! Ферапонт, летишь в отпуск: заслужил. Отвезёшь в Париж Рема со скоростью «Восточного экспресса». Иди и принеси морса Гектора. Как больше нет! Вот и ещё один повод. А мне придётся с господином Сержем чай с бергамотом пить.
‒ Сам справишься? – Рем опустился со вздохом в кресло из пластины трицератопса с длинными вырезами, сквозь которые протянули кожаный ремень с полосатой щетиной зебры.
‒ Что, в аптеку бежать за бромом?
‒ Сам, так сам! Напоминаю, племянника зовут Эрл. Ферапонт, пошли. Перестань ныть за свою дефектную руку. Я поведу аппарат.
«Модлен» запустила термоядерный реактор, заработали плазменные ускорители, и яхта растаяла в сером тумане марсианского неба.
VI. Смертельный танец
Заложники страстей никогда не испытывают жалости к своим жертвам.
Маэстро Ленар
1. Марс не отпускает
В прямоугольных иллюминаторах постепенно уменьшался Марс на фоне огромного солнца, по другую сторону от которого летел голубой шарик Земли на фоне мерцающих звёзд Млечного пути.
Принцесса лежала в каюте уставившись в потолок сухими от злости глазами. Как настоящая женщина она ни в коем случае не могла отнести на свой счёт вину за случившееся. Было дьявольски обидно, что можно так запросто отправить домой человека, вовсе не посчитавшись с его планами.
После участия в фестивале возникло огромное желание разучить новый танец, а может быть даже и принять участие в концерте. Теперь всё рушилось из-за глупого недоразумения с марсианским артефактом:
«Чёрт возьми!», ‒ процедила сквозь зубы, ломая при этом красивую черепаховую расчёску, подаренную Ферапонтом. Потом отправилась в ангар монитора, где стоял десантный катер: «Так я вам и полетела на Нибиру сломя голову», ‒ сказала сама себе, включая ионный двигатель.
‒ Принцесса, у вас совесть есть? – воскликнул я, увидев на пороге агентства барышню в полувоенной форме. ‒ Понимаю смущённых вашими прелестями молодых людей ‒ у них есть веская причина. Вы, например, знаете, что родители беспокоятся насовсем? И, наконец, дайте мне прийти в себя после пережитого. Я совсем похудел от волнений.
‒ Ага, Ферапонт в ресторане дирижабля рассказал почему: придумали очередную аферу. Вы использовали моё имя без согласия!
‒ Вот она человеческая неблагодарность. А кто спас принцессу Ти рискуя жизнью? Результат что не устроил! Вы сделали замечательное открытие – «Сфинкс» восстал! Разве это не достижение! Или нет? ‒ вдруг произнёс я с сомнением. – И что нет? – уже спросил обеспокоенно, заметив нахмуренные брови.
‒ Ах, вот вы и поняли, что теперь на меня будут совсем по-другому смотреть! ‒ принцесса зажмурилась так, что выступили капельки слёз. ‒ Князь неожиданно сделал дистанцию, приняв свои выводы начёт «Сфинкса», словно вовсе и не был со мной знаком до сих пор; Ферапонт начал откровенно бояться: у него трагедия всей жизни после случая на Венере.
‒ Так, милая барышня. Женская логика всегда идёт с поворотами, и где в этом лабиринте выход, разведка не знает. Теперь излагайте ваши идеи членораздельно: что нужно от меня? – тяжело вздохнув, я опустился на софу с гнутыми вольфрамовыми ножками, обитую тёмно-синей кожей марсианского пони с редкими клочками белой шерсти, приглашая жестом присесть рядом принцессу.