‒ Какой ты милый, давно подарков не делал. Как ты угадал, что я хочу именно ванильное мороженое?
Райх было приятно неожиданное внимание мужа, от которого успела отвыкнуть за долгие годы супружеской жизни. Она решила быть благодарной, несмотря на то, что терпеть не могла ванильное мороженное.
‒ Ехал с этой проклятой пресс-конференции, захотелось сделать подарок. Тебе скучно без развлечений. Я всё время занят, ‒ мгновенно солгал Эскальдо, озадаченный чужим вниманием к своей жене.
Она прижалась и необычно тепло поцеловала в щёку. Чувствуя себя слегка неловко, оттого что вынуждена уйти вечером:
‒ Знаешь, меня пригласила в гости жена Дарпа. Мы по-женски посплетничаем. Ты не против? Я отлучусь буквально на пару часиков.
‒ Конечно, заодно выведай у полиции, чем там дышат конкуренты, какие каверзы готовят, ‒ согласился Эскальдо, хотя его буквально трясло от мысли, что здесь, в собственном доме, притаилась измена.
***
Альтаро разбирал за столом корреспонденцию, принесённую на подносе пожилым камердинером, когда почувствовал лёгкий тон сигарного дыма, который ненавидел с детства. Быстро нашёл пахнущий гадостью конверт у двери. «Вечно у него всё из рук валиться. Давно пора заменить на механического» ‒ недовольно проворчал, подбирая письмо. Надпись сразу смутила: «Любимой Ирии!» с весёлым купидоном внизу. Он присел на диван в углу кабинета и внимательно изучил с лупой каждую букву. Сомнений не было: почерк принадлежал известному человеку и запах редких на Марсе кубинских сигар трудно было спутать с местными сортами. Над головой деликатно кашлянул камердинер, от чего задумавшийся Альтаро чуть не выронил письмо:
‒ Что ещё! ‒ с раздражением спросил слугу.
‒ От неизвестного презент. Сами передадите или мне отнести? ‒ камердинер протянул корзинку, увитую золотистыми шёлковыми лентами с купидоном из ванильного мороженого внутри.
‒ Боишься? ‒ прочитав в глазах камердинера плохо скрываемый испуг, спросил дон.
‒ В общем да, ‒ закатив глаза, ответил пожилой слуга. ‒ В прошлый раз, когда вы купили торт с крем-брюле, она его весь мне скормила. Мороженое я тоже не люблю.
‒ Оставь. И будь повнимательней с корреспонденцией: письма теряешь!
Альтаро с корзиной поднялся в спальню жены, которая в пижаме занималась у окна на велотренажёре.
‒ Дорогая, тут прислали мороженное.
‒ Не видишь, я тренируюсь. Сейчас не буду.
‒ Это ничего, что ванильное. Ты говорила, что не любишь? ‒ он поднёс поближе, чтобы показать десерт.
‒ Ой, купидон. Какой забавный! Когда я такое говорила? Очень даже люблю. Это ведь ты купил для меня? Молодец. Съем с удовольствием.
Ирия была приятно удивлена, впервые за много лет её драгоценно-холодный муж не ошибся. Она, как раз-таки, любила ванильное мороженое.
‒ Дорогой, у меня по четвергам собрание в женском клубе. Ложись один.
‒ Что вы там делаете, не понимаю? Хорошо, пусть твои суфражистки убедят мужей голосовать за мою кандидатуру. Тогда я подниму вопрос об правах женщин на городском совете.
‒ Отличная новость. Возьму листовки, пусть начнут агитировать с завтрашнего дня.
3. Смерть у «Красной скалы»
Рем в очередной раз обыграл меня в миттельшпиле, отчего настроение испортилось кардинально в сторону ненависти к доморощенным гроссмейстерам. Ну не случилось у меня в детстве ходить в шахматную школу, не до этого было, книжки читал в мансарде под крики брачующихся диких котов из мангровых зарослей: приключения там всякие, Майн Рида, Стивенсона…
Далеко не каждый дворец на Марсе мог похвастаться бассейном ввиду невероятной дороговизны воды. Получив назад фамильный дом, Рем, первым делом, привёл в порядок бассейн, где организовал место отдыха: столик, шезлонги, огромный экран над ленивыми волнами, приводимых в движение бесшумными насосами.
‒ Фараон, включай проектор, кино будем смотреть, ‒ распорядился я, садясь в стёганом шёлковом халате у столика с гнутыми ножками из хрома.
Вошёл Рем при полном параде с маленьким значком фамильного герба на лацкане сюртука и шёлковом платке на месте галстука.
‒ Ну что, я пошёл?
‒ Куда?
‒ На свидание.
‒ Ты сейчас серьёзно?
‒ Не знаю, как там у вас на Земле, но у нас, если назначаешь даме встречу, надо явиться песчаным бурям назло.
‒ А кто сказал, что ты кому-то, что-то назначал? Среди приглашённых на брифинг единорогов тебя нет. Фараон, подтверди.
‒ Всё верно. Письма доставлены только мужчинам, у дам свои направления.
‒ Лампы перегрелись, счас охладим в бассейне? ‒ Рем уставился на робота с негодованием.
‒ Рем, подожди, сейчас настоящий детектив будут показывать. Аж, самому интересно! Снимай амуницию быстрее и отдай Фараону. Фараон, завари купеческого чая с солёными бубликами.
В полумраке бассейна с отражённым в воде мерцанием плазменных динамиков, на большом вогнутом экране показалось изображение миниатюрной камеры из груди летучей мыши, повисшей на сталактите карстовой пещеры. В свете электрических ламп, рядом с высокой скамейкой по голубому мрамору Azui Ceilo стекал фонтан. В тени сталагмита с трудом можно было разглядеть фигуру высокого марсианина с ультрамодным камердинером, держащим наготове автоматический гранатомёт. Я спросил Рема с рассерженным видом пьющего горячий чай из гранёного стакана в серебряном подстаканнике:
‒ Видишь разогретый муж с большим вопросом к оппоненту топчет гравий ботинками. Что сейчас было бы, не останови я твой подвиг? Верно ‒ одно непотребство! ‒ я поднял вверх указательный палец с видом проповедника буддизма.
‒ Вот что ты мне устроил! Можешь объяснить? Ведь всему есть предел! Мне эти загадки и недомолвки уже горло перетёрли до позвоночника! Тебя пригласили помочь, а не хвастаться ботинками.
‒ А при чём здесь ботинки?
‒ А при чём здесь Эскальдо с гранатомётом?
‒ Рем, можешь потерпеть несколько минут? Смотри, второй пациент прибыл с группой поддержки.
Действительно, с другой стороны, прячась от лучей света за конусами сталагмитов, местами соединённых в столбы, приблизилось несколько человек в чёрных костюмах и котелках с револьверами системы Наган под предводительством дона Альтарио.
Эскальдо, услышав шаги, совсем исчез за сталагмитом. «Пришли твари!» ‒ прошептал хриплым шёпотом возбуждённый мужчина, придумавший воспалённым мозгом картину пошлого разврата у мраморной скамейки. Словно в ответ на его мысли из-за камней раздались томные женские стоны с ритмичным постукиванием какой-то пряжки о камни: Эскальто выскочил из укрытия, чтобы застать любовников, но столкнулся с разъярённым Альтарио.
‒ Негодяй! ‒ воскликнул дон, выхватывая кинжал, но в ответ раздались частые револьверные выстрелы. Камердинер метнулся вперёд, чтобы закрыть металлическим корпусом хозяина от смертоносного града пуль. Искорёженные свинцовые шарики отскочили от брони, не принеся ровным счётом никакого вреда роботу. В ответ сухо отработал гранатомёт с увеличенным барабаном.
На широкоформатном экране разлетались в пыль куски сталагмитов, бежали, спасаясь от взрывов люди. Когда опустели каморы, на полу остался лежать дон Эскальдо в луже крови, растекавшейся по белым камням. Камердинер поднял хозяина на руки и поехал к выходу разбрасывая в стороны из-под крупных траков щебёнку. Участники перестрелки со стороны Альтарио успели скрыться ещё раньше, забрав раненых товарищей.
Я встал перед экраном и картинно поднял руки:
‒ La commedia e finita! Все умерли, покупаем траурные венки на мраморные надгробья с плачущими купидонами.
‒ Не понимаю, кто изображал страсть за скамейкой? ‒ поинтересовался Рем, не проронивший ни звука во время драмы в живом эфире.
‒ Семён. Я с ним репетировал нужный тон марсианских дев, щипая пинцетом за соски. Даже ходили на консультацию в лучший бордель Арагона пока ты спал. Смотри, как мужчин пробрало! Семён, на мой взгляд, восходящая звезда японских опер и театров. Особенно удачно у него получился звук «А-а». Ты не находишь?