Он был маленьким хитрецом с маниакальной склонностью к убийствам, и, как я вспомнил, вечно против чего-нибудь восставал. Наши родители пытались наказывать его в прошлом, но я помнил, что и у них это получалось несколько… неубедительно. И я внезапно понял, что у нас были одни и те же родители, не так как в случае со мной и Эриком, мной и Флорой, мной и Каином, Блейзом и Фионой. Насчет других я не помнил, но тут был уверен твердо.
Машина шла по отличной дороге среди царственных деревьев. Казалось, им не было ни конца, ни края. Здесь так спокойно и хорошо! Изредка из придорожного кустарника выскакивал испуганный олень или удивленная лиса. Солнечный свет лучами пробивался сквозь листья, становясь похожим на редкий восточный музыкальный инструмент. Влажный ветерок нес с собой животворные запахи. Я понял, что хорошо знаю это место, и что не раз гулял в прошлом по этой дороге. Я ездил через Арденский лес верхом, гулял в нем, охотился, лежал на спине под его толстыми ветвями, закинув руки за голову и глядя на небо. Я взбирался по многим из этих великанов и смотрел на зеленый мир, расстилающийся и переливающийся внизу.
– Как мне здесь нравится, – сказал я, почти не понимая, что говорю вслух, пока Рэндом не ответил:
– Ты всегда любил этот лес.
Мне показалось, что в голосе его проскользнула нотка удивления, но я не был уверен.
Затем в отдалении раздался какой-то звук, и я понял, что это пропел охотничий рожок.
– Прибавь скорость, – внезапно сказал Рэндом. – Похоже, что это охотничий рог Джулиана.
Я повиновался.
Звук рожка раздался еще раз, уже ближе.
– Эти его проклятые гончие растерзают автомобиль на кусочки, а его птицы выклюют нам глаза! – сказал он. – Надо же было наткнуться на него, когда он так хорошо подготовлен к этой встрече. За чем бы он сейчас не охотился, он с наслаждением бросит любую дичь ради такой добычи, как два его брата.
– Живи сам и дай жить другим, вот моя философия на сегодня, – заметил я.
Рэндом ухмыльнулся.
– Что за рыцарство! Могу поспорить, что оно продлится целых пять минут!
Затем рожок послышался еще ближе и он выругался.
Стрелка спидометра остановилась на красной цифре – 75 миль, а ехать быстрее по такой дороге я боялся.
А рожок звучал все ближе и ближе – три долгих протяжных звука, и неподалеку, слева, я услышал лай гончих.
– Мы сейчас почти на настоящей Земле, хотя все еще далеко от Эмбера,
– сказал мой брат. – Бесполезно пробовать бежать через примыкающие отражения, потому что если он действительно преследует именно нас, он настигнет нас и там. Или его тень.
– Что будем делать?
– Прибавим еще газу и будем надеяться, что он все-таки гонится не за нами.
И звук рожка послышался еще, на сей раз практически рядом.
– На чем это он скачет? – спросил я. – На локомотиве?
– Насколько я могу судить, это Моргенштерн, самый могучий и быстрый конь, которого он когда-либо создавал.
Я задумался над последним словом, вспоминая, что все это могло значить. Да, верно, подсказывал мне внутренний голос. Он действительно создал Моргенштерна из Отражений, придав этому зверю силу и скорость урагана. Я вспомнил, что всегда боялся этого коня, и тут я увидел его.
Моргенштерн был почти на метр выше любого из коней, которых мне доводилось видеть. Глаза его были мертвого цвета немецкой овчарки, седая грива вилась по ветру, копыта блестели, как отполированная сталь. Он несся за машиной, как ветер, а в седле, пригнувшись, сидел Джулиан – совсем такой, как на карте – длинные черные волосы, ослепительные голубые глаза, и одет в белые сверкающие доспехи.
Джулиан улыбнулся нам и помахал рукой, а Моргенштерн вскинул вверх голову, и его великолепная грива взметнулась на ветру, как флаг. Ноги мелькали с такой скоростью, что их не было видно.
Я вспомнил, что Джулиан однажды заставил своего подручного одеть мою старую одежду и мучить лошадь. Вот почему она чуть не убила меня в день охоты, когда я спешился, чтобы освежевать оленя.
Я быстро поднял стекло, чтобы зверь не смог по запаху определить, что я в машине. Но Джулиан заметил меня, и мне казалось, что я понимаю, что это значит. Вокруг бежали его гончие, жесткие, твердотелые, с крепкими как сталь зубами. Они тоже были взяты из Отражения, потому что ни один нормальный пес не выдержал бы такой убийственной гонки. Но я был твердо уверен, что все, раньше бывшее для меня нормальным, здесь таковым не являлось.
Джулиан сделал нам знак остановиться, и я посмотрел на Рэндома, который утвердительно кивнул в ответ.
– Если мы не остановимся, он нас просто уничтожит.
Так что пришлось нажать на тормоз.
Моргенштерн взвился в воздух, присел на задние ноги, поднял передние и ударил в землю копытами. Собаки кружили неподалеку с высунутыми языками и тяжело вздымающимися боками. Лошадь покрылась блестящей пленкой пота.
– Какой сюрприз! – протянул Джулиан своим медленным, почти ленивым голосом.
Это была его манера разговаривать, и, пока он говорил, большой орел с черно-зеленым оперением, круживший у нас над головами, опустился и уселся к нему на плечо.
– Вот именно, ничего не скажешь, – ответил я. – Как поживаешь?
– О, прекрасно, – небрежно бросил он. – Как всегда. А как дела у тебя и братца Рэндома?
– В полном здравии, – ответил я, а Рэндом кивнул головой и добавил:
– Я думал, что в эти неспокойные времена ты найдешь себе другое занятие, кроме охоты.
Джулиан чуть наклонил голову и иронически посмотрел на него сквозь боковое стекло.
– Мне доставляет наслаждение убивать зверей. И я постоянно думаю о своих родственниках.
У меня по спине пробежал ощутимый холодок.
– Меня отвлек от охоты шум вашей машины. Да я и представить себе не мог, что в ней окажетесь именно вы. Насколько я понимаю, вы путешествуете не просто ради удовольствия, а едете куда-то, скажем, в Эмбер, так?
– Так, – согласился я. – Могу я полюбопытствовать, почему ты сейчас здесь, а не там?
– Эрик послал меня наблюдать за этой дорогой, – ответил он, и моя рука невольно легла на рукоятку одного из пистолетов.
У меня возникла уверенность, что его доспехи не пробить. Я подумал, что придется стрелять в Моргенштерна.
– Ну что ж, братья, – сказал он, улыбаясь. – Я рад, что вы вернулись, и пожелаю вам доброго пути. До свидания.
И с этими словами он повернулся и поскакал в лес.
– Давай-ка уберемся поскорее отсюда подобру-поздорову, – сказал Рэндом. – Наверное, он собирается устроить засаду, а может, опять начнет преследование.
Тут он вытащил из-за пояса пистолет и положил его на колени.
Я поехал вперед уже с довольно умеренной скоростью.
Примерно минут через пять, когда я уже стал дышать поспокойнее, послышался звук рожка.
Я нажал на газ, зная, что он все равно нас догонит, но пытаясь выиграть как можно больше времени и уехать как можно дальше. Нас заносило на виражах, мимо пролетали холмы и долины. Один раз я чуть было не наехал на оленя, но в последний момент все же удалось повернуть, не сбавляя скорости.
Звук рожка слышался все ближе, и Рэндом стал бормотать весьма неприличные ругательства.
У меня было такое чувство, что предстоит еще довольно долгий путь по лесу, и это отнюдь не успокаивало. Мы выехали на небольшой ровный участок дороги, и около минуты я вел машину на максимальной скорости. Рожок Джулиана чуть отстал. Но затем мы въехали на тот участок леса, где дорога извивалась, как змея, и мне вновь пришлось скинуть газ. Он стал нагонять нас.
Примерно минут через шесть он показался в зеркальце, летя по дороге, с гончими, лающими и скачущими вокруг.
Рэндом опустил свое окно и примерно через минуту высунулся и стал стрелять.
– Черт бы взял эти доспехи! – прошипел он. – Я уверен, что попал раза два, а он и ухом не повел!
– Мне очень не хотелось бы убивать этого коня, – заметил я, – но все же попробуй.
– В него я тоже попал несколько раз, – ответил он, с отвращением швыряя пистолет на пол и вынимая из-за пояса другой. – Но либо я совсем никудышный стрелок, либо правду говорят, что Моргенштерна может убить только серебряная пуля.