Дейрдре летела вниз, прыгая через две ступени. Лестница гудела от стука лошадиных копыт: за нами гналась довольно большая группа вооруженных Людей.
Они были еще довольно далеко, значительно выше нас, но первая четверка конных нас почти настигала. Мы со всех ног поспешили за Дейрдре. Рука моя твердо сжимала меч.
Три, четыре, пять… После пятого столба я снова оглянулся: всадники отель вали всего шагов на двадцать, зато пешие воины были почти не видны. Арка Ворот мрачно высилась впереди, до нее было еще шагов семьдесят. Величественная, сверкающая, как алебастр. На ней были вырезаны тритоны^морские нимфы, русалки и дельфины. А ло другую сторону Ворот нас, похоже, ждали люди.
Вот, должно быть, удивляются, чего это мы сюда явились, — сказал Рэндом.
— Ну теперь-то мы уж непременно должны успеть - откликнулся я, прибавляя шаг потому что всадники выиграли еще метра три.
Я вытащил меч из ножен, и он засверкал в свете подводных огней. Рэндом незамедлительно последовал моему примеру.
Ступеней через двадцать Лестница стала дрожать так, что нам пришлось повернуться к преследователям лицом, чтобы не получить удара в спину.
Они почти нагнали нас. До Ворот оставалось шагов тридцать, но это не имело никакого значения, если мы не одолеем этих четверых всадников.
Я резко согнулся, когда первый из них взмахнул мечом. Рядом с ним был еще один всадник; справа и чуть позади, так что, естественно, я отшатнулся влево, к самым перилам. Из-за этого первому — меч он держал в правой руке — пришлось наносить удар наискось.
Я парировал в кварте* и сделал ответный выпад.
Он сильно наклонился вперед, нанося удар, и острие моего меча вонзилось в его шею.
f Струя крови алым туманом, растворявшимся в зеленоватом свете, окутала его. Мелькнула совершенно безумная мысль: жаль, что здесь нет Ван Гога*, чтобы запечатлеть эти краски.
; Лошадь раненого продолжала двигаться вперед, и я, обогнув ее, напал на второго преследователя из-за ее крупа. Он обернулся, парировал мой удар, причем весьма удачно. Однако конь его рванул, и мой следующий удар выбил всадника из седла.
! Я пнул его ногой, а враг попытался достать меня мечом, но это усилие оказалось для него роковым: он сорвался с Лестницы. Я услышал, как страшно он вскрикнул, когда чудовищная толща воды сдавила его. И крик тут же смолк.
^Рэндом к этому времени уже убил одного всадника и дрался со вторым, пешим преследователем. Когда я подоспел на помощь, он и этого уже прикончил и смеялся. Над ним клубами поднималась алая кровь, и вдруг я осознал, что действительно был знаком с печальным безумцем Винсентом Ван Гогом и мне действительно очень жаль, что он не может сейчас запечатлеть эту картину.
Пешие воины были от силы шагах в сорока от нас, так что мы повернулись и бросились к Воротам. Дейрдре уже находилась по ту сторону.
Мы успели. Когда мы влетели в Ворота, нас со всех сторон окружили люди с обнаженными клинками, и пешие преследователи тут же повернули назад. Мы вложили свои мечи в ножны, и Рэндом сказал:
— Ну, вот и все.
От тех, кто только что готов был защищать нас, Рэндом немедленно получил приказ сдать оружие. Он только плечами пожал и отдал свой меч. Потом двое встали справа и слева от него, а третий — еще и позади, и мы двинулись дальше, вниз по Лестнице.
' В этом подводном мире я утратил всякое ощущение времени. По-моему, шагали мы еще минут пятнадцать или полчаса. Потом прошли в золотые Ворота Ребмы и оказались в городе.
Все здесь было словно покрыто зеленоватой дымкой. Дома, какие-то чересчур хрупкие и тянущиеся ввысь, стояли изящными группками, создавая столь дивные цветовые сочетания, что мозг мой снова заработал; мучительно пытаясь вспомнить нечто очень знакомое. Но ничего вспомнить я так и не смог, лишь появилась знакомая головная боль, всегда сопровождавшая подобные усилия. Я, безусловно, когда-то уже ходил по этим улицам, сомнений нет; по крайней мере по улицам, очень похожим на эти.
Рэндом не сказал ни слова с тех пор, как был взят под стражу. Дейрдре спросила лишь о нашей сестре Ллевелле. И ей сообщили, что Ллевелла находится в Ребме.
Я стал рассматривать наших спутников. У них были зеленые волосы, впрочем, иногда попадались черноволосые или с пурпурными волосами, но глаза у всех были одинаково зеленые; только у одного я заметил зеленовато-карие, ореховые. Все были в штанах с высоким поясом и плащах на голое тело, завязанных крест-накрест на груди; талии перетянуты ремнями из раковин, с которых свисали короткие мечи. У всех гладкая, почти лишенная растительности кожа. Никто из подводных жителей так со мной и не заговорил, хотя некоторые рассматривали меня с явным любопытством, а иные одаривали свирепыми взглядами. Оружие мое мне оставили.