— Я припоминаю один светский визит в Пути Птенцов Дракона, — сказал Мандор, — когда я забрёл в небольшую, похожую на часовню комнату. В нише одной из стен висел портрет генерала Бенедикта при всех боевых регалиях. Там же была полочка типа алтаря, под ней висело кое-какое оружие, а на ней горело несколько свечей. Портрет твоей матери был там же.
— Правда? — сказал я. — Интересно, знает ли Бенедикт? Однажды Дара сказала моему отцу, что происходит от Бенедикта. Позже он выяснил, что всё это — первостатейная ложь… Как ты думаешь, эти люди могли иметь зуб на моего отца?
— За что?
— Корвин убил Драконьего Птенца Бореля во время Войны с Лабиринтом.
— Они предпочитают рассматривать такие вещи философски.
— И все же, из описания отца, я делаю вывод, что дело хуже, чем кошерное обязательство… хотя и не верю, что были хоть какие-то свидетели.
— Итак, не будем будить спящих собак.
— У меня нет намерений трогать их. Но вот что интересно: если они что-то прознают о мелочах, будут ли они требовать некий долг чести? Как ты думаешь, могут они стоять за его исчезновением?
— Я просто не знаю, — отозвался Мандор, — как это укладывается в их кодекс. Полагаю, тебе следует спросить прямо у них.
— Просто так выйти и сказать: «Эй, с вас спрашивать за то, что случилось с моим папой?»
— Есть более тонкие способы выяснить человеческое отношение, — отозвался Мандор. — Как я припоминаю, в детстве ты брал у них несколько уроков.
— Но я не знаю этих людей. В том смысле, что я мог встретиться с одной из сестёр на вечеринке, если подумать… и вспоминаю, что несколько раз видел Ларсуса и его жену издалека… но это все.
— На погребении будет представитель Птенцов Дракона, — сказал он. — Если я представлю тебя, ты смог бы приложить чуточку обаяния, чтобы получить неофициальную аудиенцию.
— Знаешь, это может пройти, — сказал я ему. — Вероятно, это — единственный путь. Да, сделай это, пожалуйста.
— Хорошо.
Мандор жестом очистил стол, заполнил его переменой. На этот раз перед нами появился тонкие, как бумага, блины с начинкой и кремовыми башенками; и свежие булочки с различными специями. Некоторое время мы ели молча, наслаждаясь покоем, птицами и бризом.
— Мне бы хотелось увидеть Эмбер, — сказал, наконец, Мандор, — в менее стеснённых обстоятельствах.
— Я думаю, это можно устроить, — ответил я. — Я бы хотел показать тебе окрестности. Я знаю великолепный ресторан в Аллее Смерти.
— А это случайно не «Окровавленный Эдди», нет?
— Да, хотя название периодически меняется.
— Я слышал о нем и давно любопытствую.
— Как-нибудь сделаем.
— Великолепно.
Он хлопнул в ладони, и появились чаши с фруктами. Я добавил кофе и окружил кадотскую фигу сбитыми сливками.
— Позже я обедаю с матерью, — заметил я.
— Да. Я подслушал.
— Ты её часто видел в последнее время? Как она?
— Скорее отшельница, как она любит говорить, — ответил Мандор.
— Думаешь, она что-то замышляет?
— Скорее всего, — сказал он. — Не могу припомнить случая, когда она этого не делала.
— Есть соображения, что именно?
— Зачем строить догадки, когда она, скорее всего, скажет тебе напрямик?
— Ты действительно полагаешь, что скажет?
— У тебя есть преимущество, ты — её сын.
— И слабость по той же причине.
— Все же она охотнее расскажет тебе, чем кому-то ещё.
— Кроме, разве что, Юрта.
— Почему ты так считаешь?
— Он всегда ей нравился больше.
— Забавно, я слышал, как он говорил то же самое о тебе.
— Ты часто видишь его?
— Часто? Нет.
— Когда это было последний раз?
— Около двух циклов назад.
— Где он?
— Здесь во Дворах.
— У Всевидящих? — я представил, как он присоединяется к нам за ленчем. Мне вовсе не хотелось получать такие пилюли от Дары.
— По-моему, в одном из их сторонних путей. Он довольно скрытен в отношении своих приходов-уходов… и стоянок.
К Всевидящим вело что-то около восьми сторонних путей, о которых я знал; будет трудно догнать его по просёлкам, которые могут увести прямо в Отражение. Да и желания на данный момент не было ни малейшего.
— Что привело его домой? — спросил я.
— То же, что и тебя — погребение, — сказал он, — и всё, что сопутствует этому.
Все, что этому сопутствует, надо же! Если бы существовала явная интрига, волокущая меня на трон, я бы об этом не забыл — вольно иль невольно, успешно иль безуспешно — Юрт все время бы был на хвосте, на шаг-другой позади меня.