— О'кей, — сказал я. — Дара здесь?
Он огляделся.
— Я не видел её. И сейчас не вижу. Тебе лучше уйти.
Я кивнул. Когда я отвернулся, заметил справа полузнакомое лицо. Она была высока и темноглаза, меняющаяся от вихря многоцветных драгоценных камней до покачивающейся цветкообразной формы, и она внимательно смотрела на меня. Я попытался припомнить её имя и потерпел неудачу. Но праздник её внешности вернул имя из забвения. Я приблизился.
— Мне приходилось уходить, — сказал я. — Но я хотел сказать «Привет!», Гилва.
— Ты помнишь. Я удивлена.
— Конечно, помню.
— Как ты, Мерлин?
Я вздохнул. Она улыбнулась на свой манер в мохнатой, получеловеческой жёсткости.
— И я тоже, — сказала она. — Я буду так рада, когда все утрясётся.
— Да. Слушай, я хочу тебя видеть… по нескольким причинам. Когда ты сможешь?
— Ну, как-нибудь после погребения… Хотя, как насчёт сейчас?
— Сейчас нет времени. Мандор дарит мне сердитый взгляд. Увидимся позже.
— Да. Позже, Мерлин.
Я заторопился назад к Юрту и схватил его за локоть.
— Нам приказано уходить, — сказал я. — Из соображений безопасности.
— Ладно, — он повернулся к человеку, с которым разговаривал. — Спасибо. Увидимся позже, — сказал он ему.
— Хорошее время для нас. Плохое время для Тмера, — заметил Юрт.
— Верно.
— Каково себя чувствовать номером два? — спросил он, когда мы вновь переменили — и одежду, и форму.
— Это увеличивает и твой шанс, — сказал я.
— Тмер умер в твою пользу, брат, не в мою.
— Надеюсь, что нет, — сказал я.
Он засмеялся.
— Дело меж тобой и Табблом.
— Если б было так, я бы уже умер, — сказал я. — Но если ты прав, то дело меж Всевидящими и Рассекающими.
— Ну, не забавно ли, Мерлин: у меня нет возможности посчитаться с тобой, потому что сейчас и здесь это — самое безопасное место? — спросил он. — Я уверен, что наши стражники и убийцы лучше рассекающих. Предполагается, что я просто жду, приберегая последнюю попытку до тех пор, пока Таббл не уйдёт с дороги? Затем, доверяя мне, ты поворачиваешься спиной… Коронация!
Я посмотрел на него. Он улыбался, но казалось, что он изучает меня.
Я чуть было не сказал: «Ты можешь получить её и без таких хлопот». В шутку. Но тут же подумал: даже в шутку, если б выбор был между нами двоими… И понял, что если б такой выбор был единственным, то вот они, те обстоятельства, при которых я согласился бы принять трон. Я решил поделиться с ним полезными сомнениями и пойти на компромисс. Но что-либо предпринять я не мог. Несмотря на все его примирительные разговоры и попытки сотрудничества, привычка длиною в жизнь была штукой труднопреодолимой. Я не мог доверять ему больше, чем необходимо.
— Скажи это Логрусу, — сказал я.
Взгляд страха… распахнутые глаза, взгляд вниз, лёгкое напряжение в плечах… Затем:
— У тебя с ним действительно взаимопонимание, или… — спросил он.
— Вроде есть, но работает только в одну сторону, — сказал я.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не собираюсь помогать ни одной из сторон в разгроме нашего мира.
— Звучит так, словно ты собрался обморочить Логрус.
Я поднял палец к губам.
— Должно быть, это твоя эмберская кровь, — сказал он затем. — Мне говорили, что все они слегка чокнутые.
— Может, и так, — сказал я.
— Звучит как нечто, что сделал бы твой отец.
— Что ты знаешь о нем?
— Ну, у каждого есть любимая эмберская история.
— Никто никогда не рассказывал мне ни одной.
— Конечно, нет… принимая во внимание.
— То, что я наполовину принадлежу к тому стаду, так? — сказал я.
Он пожал плечами. Затем:
— Ну, да.
Я натянул сапоги.
— Что бы ты ни делал с новым Лабиринтом, — сказал он, — это вряд ли сделает старый слишком счастливым.
— Несомненно, ты прав, — согласился я.
— Так что ты не сможешь кинуться к нему за защитой, если Логрус сядет на пятки.
— Скорее всего, нет….
— И если они оба явятся за тобой, новый против них не устоит.
— Ты думаешь, они действительно сговорились?
— Трудно сказать. Ты играешь в дикую игру. Надеюсь, ты знаешь, что творишь.
— И я надеюсь, — сказал я, поднимаясь. — Теперь мой ход.
Я развернул спикарт на уровень, к которому раньше никогда не подступался, и притащил нас к папиному Лабиринту в один прыжок.
Люк и Ринальдо все ещё разговаривали. Я различал их по одежде. Корвина нигде не было видно.