— Ты пытаешься меня обмануть. Ты хочешь меня отключить.
— А ты только усложняешь дело, демонстрируя свое могущество, — заявил я. — Я иду и…
— Нет!
Яростный порыв ветра вырвался из середины круга и ударил мне в грудь. Я покачнулся. Рукав моего плаща стал коричневым, потом оранжевым, прямо у меня на глазах превратился в лохмотья.
— Что ты вытворяешь? Мне необходимо с тобой поговорить, объяснить…
— Не здесь! Не сейчас! Никогда!
Я отлетел к Люку, он подхватил меня, но сам вынужден был опуститься на одно колено. В следующее мгновение нас уже хлестал ледяной ветер, перед глазами заплясали колючие кристаллы, повсюду возникали пронзительно яркие вспышки.
— Прекрати! — крикнул я, однако Призрак явно не собирался подчиняться.
Земля у нас под ногами начала крениться, и вскоре я понял, что она куда-то исчезла. Впрочем, ощущения, что мы падаем, не возникло. Скорее казалось, что мы подвешены в самом центре световой бури.
— Прекрати! — крикнул я снова, но мои слова утонули в грохоте.
Блистающий круг исчез, словно скрылся в глубине длинного туннеля, однако я понял — чувства мои были обострены до предела, — что это нас с Люком отнесло от источника света на солидное расстояние. И ничего, на чем мог бы остановиться глаз.
Послышалось тихое жужжание, которое превратилось в гудение, а потом глухой рык. Вдалеке я разглядел крошечный паровоз, с трудом, под каким-то необычным углом заползавший на гору, затем перевернутый вверх ногами водопад, линию горизонта под зелеными водами… Мимо промчалась скамейка в парке, на ней сидела женщина с синей кожей, она отчаянно цеплялась за спинку, а в глазах у нее застыл ужас.
Я принялся рыться в карманах, понимая, что нас в любой момент могут уничтожить.
— Что это? — прокричал мне в самое ухо Люк, который так сильно сжал мою руку, что чуть не вывихнул ее.
— Теневая буря! — рявкнул я в ответ. — Держись покрепче, — без всякой нужды предупредил я его.
Мне в лицо ударило существо, похожее на летучую мышь; впрочем, в следующее мгновение оно куда-то пропало, оставив на щеке влажную кляксу. Что-то пролетело, задев мою левую ногу.
Проплыл перевернутый горный кряж, который изгибался и корчился под нарастающий рев и грохот. И вот вокруг нас уже пульсирует ослепительное сияние, клубятся многоцветные ленты, касаются наших тел, создают ощущение физической силы. Раскаленные светильники и пение ветра…
Вскрикнул от боли Люк, но я не мог повернуться, чтобы ему помочь. Мы пронеслись сквозь похожие на молнии вспышки, и волосы у меня встали дыбом, а по коже пробежали мурашки.
Я отыскал в кармане колоду. Как раз в этот момент нас закружило в вихре, и я испугался, что карты выскользнут у меня из руки. Поэтому, не решаясь искать нужную, я отчаянно прижал всю колоду к груди. Та, что лежит сверху, должна стать нашим спасением.
Вокруг пульсировали и лопались, испуская зловоние, черные пузыри.
Я поднял руку и заметил, что она стала серого цвета и что ее пронизывают мерцающие вихри. Рука Люка, вцепившаяся мне в плечо, была похожа на руку мертвеца, а когда я бросил на него короткий взгляд, то встретился глазами с пустыми глазницами ухмыляющегося черепа.
Сосредоточив все свое внимание на картах, я отвернулся. Из-за серого тумана, окутавшего нас, и необъяснимого искажения перспективы картинка получилась размытой. Но в конце концов мне удалось увидеть карту как следует — четко и ясно. Та самая, поросшая зеленой травой длинная коса, которую я разглядывал на скамейке в заброшенном парке — как давно это было? — окруженная безмятежной водой, что-то блестящее, кристаллическое неподалеку справа…
Я сосредоточился. Судя по звукам, доносившимся у меня из-за спины, Люк задал какой-то вопрос, но я не разобрал его слов. Я продолжал смотреть на карту, и она постепенно становилась все ярче. Только вот происходило это медленно, очень медленно…
Что-то сильно ударило меня в бок, справа, под ребра. Я усилием воли заставил себя не обращать внимания на боль и не отвлекаться.
Наконец изображение карты начало расти, увеличиваться, возникло знакомое ощущение — меня зазнобило…
Крошечное озеро было погружено в почти элегический покой.
Я упал лицом в траву; сердце мое отчаянно колотилось, в боку пульсировала боль. Я тяжело дышал, а субъективное ощущение того, что мимо меня в калейдоскопе образов проносятся миры, все еще оставалось со мной, совсем как после длинного дня, проведенного в машине на шоссе, — когда закрываешь глаза и видишь мелькание самых разных пейзажей.