— Не трогай, — остановил меня Билл. — Давай не будем напрашиваться на лишние неприятности. Может быть, вообще следует выбросить их или отложить на время. Давай спрячем карты в сейф у меня в конторе?
Я рассмеялся:
— Сейфы не такое надежное место, как вы думаете. Нет, спасибо. Я хочу, чтобы они были со мной. Возможно, найдется способ их проверить, не подвергаясь никакой опасности.
— Ну, по этой части ты — специалист, тебе виднее. Однако скажи-ка мне, а может что-нибудь мерзкое пробраться сюда через карту без твоего...
— Нет. Исключено, — перебил он меня. — Необходимо сосредоточиться, сконцентрировать внимание — и только тогда что-нибудь получится. Причем требуется приложить серьезные усилия.
— Ну, это уже кое-что. Я...
Мой старший друг снова оглянулся. Кто-то нас догонял. Я невольно напрягся.
Но Билл с облегчением выдохнул.
— Все в порядке, — успокоил он меня. — Я его знаю. Это Джордж Хансен. Сын парня, чью ферму мы недавно проходили. Привет, Джордж.
Джордж помахал нам рукой. Среднего роста, довольно плотный. Песочные волосы. В джинсах фирмы «Levi's» и футболке с надписью «Благодарные мертвые»note 28, в кармашке левого рукава — пачка сигарет. На вид — лет двадцать.
— Привет, — ответил Джордж, подходя поближе. — Отличный денек, правда?
— Точно, — кивнул Билл. — Вот мы и решили немного прогуляться, вместо того чтобы сидеть дома.
Джордж посмотрел на меня.
— Я тоже, — проговорил он и прикусил нижнюю губу. — Просто чудесная сегодня погодка, ага.
— Это Мерль Кори. Он у меня гостит.
— Мерль Кори, — повторил Джордж и протянул мне руку. — Привет, Мерль.
Я пожал ему руку. Она была слегка влажной.
— Вспомнил имя?
— Хм-м... Мерль Кори... — снова произнес он.
— Ты знал его отца.
— Правда? И то верно!
— Сэм Кори, — пояснил Билл и бросил на меня взгляд через плечо Джорджа.
— Сэм Кори!.. — выдохнул парнишка. — Вот это да! Рад с вами познакомиться. Вы долго здесь пробудете?
— Думаю, пару дней, — ответил я. — Я и не знал, что ты знаком с моим отцом.
— Хороший человек, — заявил Джордж. — А сами-то вы откуда?
— Из Калифорнии, решил немного попутешествовать.
— А куда направляетесь?
— Да вообще-то за границу.
— В Европу?
— Еще дальше.
— Звучит здорово. Я бы тоже хотел попутешествовать — когда-нибудь.
— Может, еще и представится случай.
— Кто знает. Ну ладно, мне пора идти. А вы гуляйте. Рад был с вами познакомиться, Мерль.
— Я тоже.
Он отступил на несколько шагов, помахал нам рукой и пошел прочь.
Я посмотрел на Билла и заметил, что его трясет.
— Что случилось? — удивился я.
— Я знаю мальчишку всю жизнь, — проговорил он. — Как ты думаешь, он принимает наркотики?
— Если и принимает, то не такие, от которых на руках остаются дырки. Я не заметил никаких следов. Да и вел он себя нормально.
— Да, только ты не знаешь его так, как я. Он мне показался очень... не таким. Я назвал твоего отца Сэмом нарочно, потому что заподозрил неладное. Изменилась его манера говорить, держаться, жестикулировать... Нечто неуловимое. Я ждал, что он меня поправит, и уже заготовил шутку насчет преждевременного склероза. Но он-то продолжил разговор так, будто ничего особенного не произошло. Мерль, меня это пугает! Он ведь прекрасно знал твоего отца. Карл любил, чтобы во всем был порядок, но терпеть не мог пропалывать грядки и собирать листья. Когда Джордж учился в школе, он несколько лет подрабатывал у твоего отца садовником. И должен прекрасно помнить, что зовут его не Сэм.
— Я не понимаю.
— Я тоже, — признался Билл. — И мне это совсем не нравится.
— Значит, Джордж вел себя странно... и вы решили, что он шел за нами?
— Да, теперь я почти уверен. Занятное совпадение, особенно если принять во внимание твое появление в наших краях.
Я повернулся:
— Пойду догоню его. И все выясню.
— Нет, не надо.
— Я его не обижу. Существуют разные способы узнать правду.
— Пусть лучше думает, будто сумел нас обдурить. Тогда он обязательно сделает или скажет что-нибудь такое, что впоследствии окажется для нас полезным. С другой стороны, если ты предпримешь некий шаг — пусть даже при помощи волшебных трюков — или станешь задавать хитроумные вопросы, он, или тот, кто за всем этим стоит, может сообразить, что мы его раскусили. Оставь все как есть и радуйся, что получил предупреждение.
— Разумно, — согласился я.
— Пошли домой; съездим в город и позавтракаем там. Мне нужно зайти в контору, забрать кое-какие бумаги и позвонить в несколько мест. А на два часа у меня назначена встреча с клиентом. Пока я буду занят, возьми машину и немного покатайся.
— Отлично.
На обратном пути я принялся размышлять. Я не все рассказал Биллу. Например, не было никакой необходимости сообщать ему, что на левом запястье я ношу невидимую удавку, которая обладает довольно необычными способностями. Вот одно из ее достоинств — она предупреждает обо всех гнусных намерениях, направленных против меня, как это бывало в присутствии Люка почти два года — пока мы не стали друзьями. Что бы ни являлось причиной странного поведения Джорджа Хансена, Фракир не почувствовала никакой опасности.
Впрочем, забавно... в том, как он говорил, как произносил слова, было что-то...
После завтрака Билл занялся своими делами, а я в самом деле отправился покататься. Мне захотелось посмотреть на места, где много лет назад жил мой отец. Я пару раз проезжал мимо его бывшего дома, но никогда не бывал внутри. Думаю, потому что в этом не было необходимости.
Оставив машину у обочины дороги на холме, я принялся разглядывать усадьбу. По словам Билла, сейчас там поселилась молодая пара с детьми. Весьма похоже на правду — судя по разбросанным повсюду игрушкам. «Интересно, — пришло мне в голову, — что бы я чувствовал, если бы вырос здесь». Со мной и такое могло произойти. Дом казался чистеньким, даже вылизанным. Наверное, эти люди счастливы.
А ведь я понятия не имею, где сейчас находится мой отец — если он вообще жив. Никто не может отыскать Корвина даже при помощи его Козыря. Впрочем, это ничего не доказывает. Есть несколько способов, позволяющих блокировать действие Козырей. Говорят, в его случае дело именно так и обстоит, хотя подобные мысли не доставляют мне удовольствия.
Ходили слухи, что отец сошел с ума во Дворе Хаоса, будто бы в результате проклятия, наложенного на него моей матерью, и теперь бесцельно бродит среди Теней. Она отказалась обсуждать со мной эту тему. А еще поговаривают, что он отправился в созданную им самим Вселенную, а потом там остался, именно поэтому никто и не может добраться до него по Козырю. Иные любители поболтать утверждают: Корвин погиб уже после того, как покинул цитадель, причем многие мои родственники из Двора Хаоса утверждают, что видели его живым и здоровым, когда он пускался в путь. Следовательно, если слухи о его смерти правдивы, произошло это не во Дворе.
Кроме того, существует масса свидетелей, встречавших моего отца после этого в самых неожиданных местах, причем всякий раз он вел себя весьма необычно. Якобы он путешествовал вместе с немой танцовщицей — миниатюрной красавицей, с которой разговаривал на языке жестов, — а с остальными был молчалив и замкнут. Болтают, будто его видели в какой-то шумной забегаловке, где он, пьяный в стельку, разогнал всех посетителей, чтобы в одиночестве насладиться игрой оркестрика.
Я не мог бы поручиться за достоверность ни одного из подобных слухов. Впрочем, раздобыть даже эти, достаточно сомнительные сведения мне стоило большого труда. Я не смог найти отца при помощи призыва Логруса, хотя и прибегал к нему несколько раз. Правда, если он действительно где-то очень далеко, моих способностей может оказаться недостаточно.
Иными словами, я, как и все остальные, не имел ни малейшего представления, где, черт побери, находится мой отец, Корвин из Амбера. Я отчаянно об этом жалел, потому что единственная моя встреча с ним, которая длилась достаточно долго, произошла во время битвы в день падения Образа, недалеко от Двора Хаоса, когда он рассказал мне длинную историю своей жизни. Моя же с тех самых пор изменилась. Тогда я твердо решил покинуть Хаос и, в надежде приобрести опыт и образование, поселился в одном из теневых миров, где он так долго жил. Я считал, что должен узнать Землю, если хочу понять своего отца. Думаю, кое-что мне удалось; может быть, даже больше, чем кое-что. Только вот его не было, и я не мог продолжить наш разговор.