Глава 1
***
201 год Исхода, месяц Теплых ветров
Скрипнула незапертая калитка. Качнулся цветущий жасминовый куст, изливая в воздух терпкий пьянящий аромат. Глухо стукнул о стену бревенчатого дома ставень с вырезанным на нем знаком. А юный весенний ветерок продолжил свою игру и взъерошил рыжие волосы ведьмы, вышедшей на крыльцо. Она же, сладко потянувшись, раскинула руки в стороны, и с улыбкой закружилась, поймав озорника в плен соскользнувшей с плечей шали. Затем милостиво отпустила на волю, и тот, задев крону ближайшего дуба, отправился дальше, в сторону реки Изрижки, окутанной лёгким туманом. Ведьма, босиком ступая по вечерней росе, пересекла полисадник и вгляделась туда, куда умчал ветер.
- Грядут большие перемены, - ни к кому конкретно не обращаясь, тихо проговорила она и вздохнула. - Мы к ним не готовы.
Ведьма встряхнула копной рыжих волос, словно желая прогнать странное предчувствие прочь, накинула шаль на плечи и вернулась на крыльцо. Там она подхватила деревянное ведро и, все так же босая, направилась по воду к ручью, что стекал с холма, у подножия которого стоял дом.
Ручей этот брал своё начало в самом сердце сумеречных чащ Чернолесья, а ниже, в долине, впадал в Изрижку. Некоторые суеверные селяне из близлежащих деревень, памятуя о давних поверьях, набирали воду лишь выше по реке. Там, где Изрижка ещё не сливалась с якобы проклятыми водами ручья, бегущего из-под крон таинственного леса, ещё издревле заслужившего себе дурную славу.
Разумеется, ведьма знала, что это вздор. Вода не может нести никакого зла. Оно рождается и живёт лишь в ожесточенных сердцах и озлобленных умах, и нигде более. А вода в ручье, к слову сказать, была намного чище, чем в Изрижке, что течёт через всю долину. Впрочем, в старинных сказаниях о тьме и её созданиях, обитавших в Чернолесье, имелась доля правды, ведь слухи на пустом месте не рождаются. Но насколько эта доля велика, она не имела понятия, так как была молода. По крайней мере, для ведьмы.
За этими размышлениями она подошла к выложенной камнями запруде, в которой, лениво поскрипывая, медленно вращалось прикреплённое к стене дома колесо водяной мельницы. Здесь пахло сыростью и кувшинками, которыми поросла заводь.
Получив во владение этот дом, она могла избавиться от мельничьего атрибута. Ведьмам-то мельницы ни к чему. Но не захотела. Уж слишком любила наблюдать, как падающая с обрыва вода раз за разом поворачивает тяжелое деревянное колесо. Виделось ей в этом что-то особенное. Да и что может быть более умиротворяющим, чем журчание воды? А вот умиротворение ведьмам как раз к месту. Чтобы беды не случилось.
Подобрав полы сарафана, она присела и аккуратно зачерпнула воды так, чтобы не взбаламутить ил. Затем омыла руки, лицо и шею. А после посвежевшая и разрумянившаяся, прихватив ведро, направилась обратно в дом.
На крыльце ведьма резко оглянулась, почувствовав неприятный холодок, пробежавший по спине от поясницы к лопаткам колючими паучьими лапками. Ни на тропе, убегающей вниз по склону от калитки, ни на опушке леса не было ни души.
- Показалось что ли? - сказала она, и нахмурилась. - Да быть такого не может, чтобы мне и показалось!
Она вновь бросила полный тревоги взгляд в сторону тропинки.
- Где же ты, девочка моя, - прошептала ведьма. - Впору тебе уже вернуться.
В это время года на просторах Антаросса темнело рано, а обманчиво тёплые вечера резко сменялись холодными ночами. Но за припозднившуюся с возвращением из Вышенок воспитанницу ведьма беспокоилась не только по этой причине. Вернее сказать, совсем не по этой. Местные и пальцем не посмеют тронуть ученицу ведьмы, которую боятся и уважают. К которой бегут то порчу снять, то за отравой от грызунов или за приворотом. Зверьё, тем паче, Тею не обидит. Оно чует ведьмин дух.
А вот неясное предчувствие, беззвучное предостережение природы, которое витало в воздухе и навязчивое чувство тревоги, сильно настораживали.
- Не к добру это все. Ох, не к добру.
Внезапный порыв налетевшего откуда ни возьмись ветра сорвал шаль с её плечей, будто подтверждая слова ведьмы. Полыхнул зелёным огнем знак-оберег на двери, а вместе с ним и те, что были вырезаны на ставнях. От неожиданности ведьма выпустила из рук ведро, которое грохнулось на крыльцо, расплескав воду.
Она медленно обернулась.
У распахнутой настежь калитки, согнувшись в три погибели, стоял человек. Или, по крайней мере, незваный гость выглядел как человек. Из-за натянутого на глаза капюшона и длинного черного балахона, в который он был облачен, она не имела возможности его рассмотреть. Впрочем, защитный контур вокруг дома, как и обереги мерцающий зелёным светом, не оставлял сомнений в его дурных намерениях.