- Чёрная хворь неизлечима, это ведь всем известно. Я ничем не смогу помочь. Тебе стоит доложить об этом своему командиру, отправиться в один из ваших лазаретов и препоручить себя заботам лекарей...
- Нет же, вы не понимаете! - схватившись за голову, прервал ее наставления церковник. - Никто не станет со мной возиться! Если инквизитор узнает, что я заражён, он не станет церемониться. Просто избавится от меня.
На протяжении всего времени, что он говорил, юноша обеспокоенно оглядывался назад, на дорогу, по которой пришёл из деревни, будто опасался погони.
- Позвольте мне войти, лесса! - взмолился маг. - И я все объясню. Болезнь же не передаётся вот так... - он неуклюже замахал рукой. - По воздуху. Вам ничего не угрожает. Да и времени должно пройти немало, прежде чем я стану... ну вы понимаете.
Линда колебалась. С одной стороны, ей было безмерно жаль молодого мага, которого угораздило подхватить чёрную хворь в таком юном возрасте. Он стоял и смотрел на неё с такой надеждой во взгляде, словно она была единственным спасительным якорем в море отчаяния, бурлящего в его глазах. От этого сердце ее горестно сжималось, как и от осознания того, что она бессильна ему помочь. И если она сейчас просто закроет дверь, велев ему отправляться восвояси, она разом уничтожит все его упования и чаяния, которым все равно не суждено было сбыться. Она это понимала. А он, судя по решительно сжатым губам, со свойственным роду человеческому упрямством собирался бороться с проклятой хворью за каждый оставшийся ему день на этой земле. С другой стороны, Линда тоже была напугана. Но липкий страх, сковавший ее по рукам и ногам, подобно кандалам в подземельях тюремных камер, показывать было нельзя. И она решилась.
- Входи, - коротко изрекла она, освобождая дверной проём, и увлекая за собой Тею.
- Благодарю вас, лесса, - с облегчением молвил он, перешагнув порог. - Да хранит вас Предвечный.
- Тея, ступай на кухню, - не терпящим возражений тоном сказала ведьма. - Но прежде загляни в свою комнату. - многозначительно добавила она.
Проводив взглядом девушку, маг вымученно улыбнулся.
- Красивая у вас дочь, лесса, - заметил он. - Но на вас совершенно не похожа.
- Мы не связаны кровным родством, - ответила Искалинда. - Она лишилась родителей в младенчестве, и я взяла ее к себе. Однако мы здесь не затем, чтобы обсуждать ее судьбу. Присядь и расскажи, о какой помощи ты собираешься меня попросить.
Маг послушно опустился на лавку. Некоторое время он молчал, собираясь с мыслями. Стоявшая у окна Линда рассматривала юношу и не торопила. Русые волосы его в беспорядке торчали в разные стороны, кулаки были судорожно сжаты так, что костяшки побелели, а уголки рта подрагивали, выдавая нервозность. Весь его вид говорил о том, что он, к чести своей, держится. Но с превеликим трудом.
- На рассвете Хавейн поднял всех и заявил, - Линда догадалась, что речь идёт об инквизиторе. - Что оставаться здесь резона нет, след оборвался, и нужно выдвигаться в путь. Я же получил указания последний раз использовать поисковое заклятье. Чем Тьма не шутит, как он сказал. Но как я и ожидал, это ничего не дало. Пока мы седлали лошадей, солнце начало подниматься над лесом, и все увидели... это... - Маг запнулся, а потом продолжил. - Я сначала не обратил внимания на легкое жжение в груди. Но оно постепенно усиливалось, и пока Хавейн и остальные глазели на затмение, воспользовавшись последовавшей за этим всеобщей суматохой, улизнул в дом. То, что я увидел на груди, к стыду моему, заставило меня рухнуть на колени и схватиться за голову. Я проклинал всех и вся. И Хавейна с его треклятыми приказами, и себя, слепо их выполняющего, и нашего проповедника Икариона, с пеной у рта заверявшего всех и каждого, что, будучи верными слугами церкви, мы защищены от окаянной хвори.
Всем известно, что в моровое затмение нельзя творить никакой волшбы. Даже самой простейшей. Хавейн, надо отдать ему должное, тут же осведомился о моем состоянии. А я, припомнив, какие указания получают инквизиторы на случай подобных чрезвычайных происшествий, разумеется, смолчал. А предписания эти просты до безобразия: чтобы никто не посмел усомниться в церковных заветах, и авторитет церкви, не дай Предвечный, не пошатнулся, - от меня надлежало избавиться в кратчайшие сроки без шума и пыли. Я не знаю, хватило бы у Хавейна духа осуществить это самолично. Или же он делегировал это кому-нибудь ещё. Но умирать так я не хотел. Только не так, лесса, - молодой маг поднял глаза от пола, в который вперил свой взгляд на протяжении своей исповеди. - И я сбежал. Позорно бежал, вспомнив о том, как хорошо отзываются о вас местные. В надежде, что вы поможете мне избежать такой глупой смерти. Пусть вы и не способны меня излечить, но я знаю, что есть зелье, облегчающее боль и ненадолго замедляющее распространение болезни, погружая ее в стазис. Его рецепт известен мне. Да и вам, полагаю тоже. И я смел надеяться, что у вас найдутся ингредиенты для его приготовления.