— Нас тут двое, он да я. У вас, взрослых, свои дела, — сказал Арехин-младший.
— Понятно, — протянул Арехин-старший.
Барон выбежал наружу, бодрый и радостный. Не один, вместе с мистером Конан-Дойлем.
— Я готов! И господин англичанин тоже, как знал, что мы идём в школу, захотел пройтись.
— Славно. Что дядя?
— Ружья чистит. Он их господину Конан-Дойлю показывал. Я хотел помочь, но дядя говорит, что сегодня они и так хороши, он только поверяет. А вот если доведётся стрелять, то и мне работа найдётся.
— А пока мы займемся мирными делами. Посмотрим здешнюю школу, — Арехин-старший поднялся со скамейки.
Вчетвером они дошли до ворот. Стражник сидел на табурете, прислонив бердыш к стенке будки.
— Как служба, Петрович? — спросил Арехин-старший.
Стражник смутился, вскочил, схватил оружие и только потом сказал:
— Стараемся, ваше высокоблагородие.
— Вижу, вижу. Измена не пройдёт. В какой стороне школа, открой секрет.
— Это ни разу не секрет, ваше высоко…
— Без чинов, пожалуйста.
— Не секрет, Александр Александрович. Вам по этой вот дорожке идти, идти, никуда не сворачивая. С полверсты, чуть меньше. И придёте. Белая такая, школа наша. Ни с чем не спутаешь.
Они пошли по дорожке, поначалу мощёной булыжником, но шагов через двести — просто утоптанной. Сиятельные владения кончились, а у земства до мощёных дорожек пока руки не дошли. Дойдут в следующем веке.
Лето дождями не баловало, и потому ветерок поднимал пыль, которая кружилась серыми смерчиками. Мелкие бесы.
Школу они увидели в положенное время. Действительно, белая. Здание по губернским меркам невелико, но для села приемлемо. В тени школы прямо на траве сидели дети, некоторые чуть старше барона и младшего Арехина, а некоторые и ровесники. Общим числом дюжина. Рядом, уже на стуле, сидела учительница и что-то читала вслух. Идиллическая картина. Дети смотрели на учительницу заворожено, никто не резвился, не шалил, казалось, даже не дышал.
— Здесь все ёще про Балду любят, — сказал Георг.
— Про какого Балду? — спросил Арехин-старший.
— Сказка Пушкина, про купца Остолопа и Балду. Учительница читает, а они — сами видите — ответил барон. — Интересно им.
— Ну и слух же у тебя, — сказал Арехин-старший.
Действительно, до читающей компании оставалось шагов сто, не меньше. Ветерок шевелил листья, порождая тихий, но вездесущий шепот, и потому расслышать голос учительницы казалось Арехину-старшему невозможным. Ну, почти невозможным. У детей слух острый, а он, увы, не ребёнок. Сорок три — возраст последней молодости. И первой старости.
— Я так, наугад, — ответил Тольц. — Что в Рамони читать могут, кроме Пушкина?
Они приближались неторопливо, стараясь не мешать, но сначала самые маленькие, потом те, кто постарше, и уже последней учительница нет нет, а и стали посматривать в их сторону: кто, мол, такие, откуда взялись.
Они остановились шагах в двадцати. Барон угадал — это и в самом деле была сказка о купце и Балде, и когда она подошла к закономерному финалу, дети засмеялись, но вразнобой. Постарше хохотали вовсю, а младшие неуверенно хихикали, не сколько от смеха, сколько подражая старшим.
— А ты, Филя, чего ж не смеешься, — спросила учительница самого маленького слушателя.
— Мне купца жалко, — честно ответил Филя. — Куда он теперь, без ума, без языка? Кому он нужен?
— Да никому, — сказал мальчик постарше. — Пожил всласть, дай пожить другим.
— Точно, — поддержал второй. — Балда, он ложку мимо рта не пронесёт.
— Тише, ребята, тише, — уняла разгоревшееся было пламя спора учительница. — Вы подумайте, а завтра мы поговорим, прав ли Балда, наказавший купца, поступил ли он по-христиански, или нет. С родителями поговорите, посоветуйтесь. А пока бегайте, играйте.
Упрашивать ребят не пришлось. Только что сидели смирно — и словно вихрь пролетел над одуванчиком.
— Слушаю вас, господа — обратилась учительница к пришедшим.
— Я и мой британский друг, писатель Артур Конан-Дойль, сейчас гостим у Петра Александровича Ольденбургского. И нам посоветовали познакомиться с вашей школой.
— У господина Ланского слово не расходится с делом, очень приятно.
Арехин-старший не понял, причем здесь Ланской, но продолжил:
— И вот мы здесь.
— Что ж, школа перед вами — учительница описала правой рукой полукруг, показывая и здание, и площадку, и детей, бегающих на первый взгляд беспорядочно, а на второй — каждый по своей орбите.
— Много учеников?
— Много, особенно зимой. Летом только те, от кого в хозяйстве пользы мало.
— Можно посмотреть классы?