Мы направились к ангару по той простой причине, что нам нужны специфические принадлежности, типа ножовки для сейфа с оружием, а еще самолет был бы очень хорошим средством спасения. И если мы сумеем избавиться от нежити у передних дверей, самолет будет хорошим средством разведки.
Я вспомнил спутниковые снимки аэродрома. Конечно, они были сделаны под прямым углом, потому как съемка велась из космоса. Я хорошо разглядел силуэты самолетов, но, раз я видел профиль крыльев лишь сверху, я не уверен, 172-ые это «Сессны», или 152-ые. Хотя не важно. Мысль о том, что я снова смогу летать, подняла мне настроение. Мы с Джоном продолжили путь к аэродрому Игл Лейк. На часах было 19.00, когда мы впервые почувствовали этот запах. Это не запах гниющих мертвецов. Это было похоже на запах озерной воды, принесенный северным ветерком. Когда мы поднялись на очередной холм, перед нами раскинулась водная гладь.
Согласно атласу, озеро Игл Лейк было не очень большим водоемом. Похоже, оно было радо нам, хотя после того случая на доках, бог знает, что прячется в его темных водах. Аэродром был рядом, но мы знали, что надо найти место для ночлега, пока не стемнеет. С другой стороны озера была дорога. Я взял бинокль и увидел, что на обочине дороги стоит большой стального цвета автобус «Грейхаунд», а рядом несколько машин поменьше.
Я несколько минут изучал автобус, убеждаясь, что ни внутри него, ни снаружи нет никакого движения. Передал бинокль Джону, и он сделал тоже самое. Мы осторожно двинулись вдоль озера к дороге. Когда мы подошли к двухполосному шоссе, солнце было опасно низко. Здесь было множество брошенных машин, но нежити видно не было. Но я знал, что они здесь, просто мы их не видим. Держа оружие наизготовку, мы двинулись к «Грейхаунду». Ничего. Я опустился на одно колено, держа оружие перед собой, и шепнул Джону, чтобы он встал мне на плечи и заглянул в автобус.
Повторив эту процедуру через каждые шесть футов на протяжении всей длины автобуса, мы убедились, что он пуст. Мы оба были на взводе. Я не особо ожидал увидеть еще одного гнилого ублюдка, но знал, что рано или поздно это произойдет. Я подошел к двери автобуса и легко открыл ее. Водительский отсек не было закрыт, и ключи были на месте. Я сильно сомневался, что аккумулятор еще работает, но меня это не волновало. Это всего лишь наш отель на ночь.
Я осторожно вошел в автобус. Джон следовал за мной. Мы закрыли тяжелую входную дверь и заперли ее на задвижку, чтобы ее невозможно было открыть снаружи. Тут волосы зашевелились у меня на затылке оттого, что я заметил в дальнем конце салона. В проходе лежала человеческая рука. Похоже, в поздней стадии разложения.
Джон остался сзади, держа под прицелом периметр салона. Я же пошел проверить. Держа оружие наизготовку, я двинулся в заднюю часть автобуса. Пройдя две трети пути, я увидел, что это всего лишь рука. Я надел свои перчатки из номекса, тихо открыл окно и выбросил этот кусок мяса с костью наружу. Все заднее сидение было чем-то измазано, оказалось, что это высохшая кровь. Я подал Джону знак, и мы стали осторожно располагаться здесь (предварительно дважды проверив все сидения).
У меня было два комплекта батареек для ПНВ, но я экономил их, пользуясь очками лишь в случае крайней необходимости. Так что ночь мы провели в темноте, не считая лунного света. Большую часть ночи мы с Джоном шепотом обсуждали план дальнейших действий. Аэродром не был отмечен на дорожном атласе, поэтому нам нужно будет вычислить его местонахождение по моей аэронавигационной карте. Атлас и карта были выполнены в совершенно разных масштабах, поэтому нам потребуется какое-то время, чтобы отыскать его.
Этой ночью я уснул под шум дождя по стальной крыше. В районе трех часов ночи я внезапно проснулся от грома и вспышек молний. Я протер глаза и пришел в себя, выглянув в полу-тонированные окна автобуса. Молнии участились, и я обрадовался, что мы внутри. При очередной вспышке я заметил очертания человеческой фигуры в метрах 20-ти. Это была как раз та крайняя необходимость, поэтому я быстро надел ПНВ. Это оказался не человек, а одинокий труп какого-то бродяги, с рюкзаком за спиной. Я видел, как сквозь кожу выпирают его скулы, когда тварь покачивалась вперед-назад. У него был рюкзак, который не просто одевается на спину, но и крепится лямками на груди, чтобы оставаться при ходьбе в устойчивом положении. Тварь ощерила зубы в вечной улыбке, вода ручьем лилась по ее безжизненному телу.
Она не видела нас. Джон все еще спал. Я не стал будить его. Вскоре мертвый бродяга двинулся дальше, скрывшись в темноте техасской ночи.
На следующее утро (17-ого числа), мы тихо упаковали вещи и собрались в дорогу. Выходя из салона, я попросил Джона прикрыть меня, а сам из чистого любопытства решил проверить двигатель автобуса. Естественно, это вызовет шум, но я просто хотел знать, жив ли еще аккумулятор. Я повернул ключ и взялся за пусковой переключатель. Автобус не издал ни звука. Он был мертв, как и тот ночной бродяга. Мы с Джоном отправились на поиски аэродрома.
После пары часов поисков мы нашли взлетно-посадочные полосы. Оказалось, это недалеко от главной дороги. Они выглядели точно так же, как на спутниковых снимках, поэтому я почти уверен, что мы в нужном месте. Вдали я различил очертания двух самолетов, припаркованных у башни. Мы осторожно приблизились к огораживающему аэродром забору, то и дело, останавливаясь и прислушиваясь. Этот забор не был опутан сверху колючей проволокой, поэтому мы с Джоном легко перебрались через него. Аэродром хорошо просматривался. Движения нигде не было заметно. На некоторое время мы почувствовали себя в безопасности.
Похоже, всякая активность нежити здесь отсутствовала. Я знал, что 10-ое шоссе в нескольких милях к северу отсюда, а спутниковые снимки указывали на наличие там большого количества нежити. Возможно, они притягивают друг друга, и стекаются к автостраде, как капли воды, собирающиеся в лужу. Должно быть, это они издавали тот шум. Может это всего лишь мое воображение, но всякий раз мне кажется, что ветер доносит издалека тот знакомый ужасный звук
Но больше всего меня волновали те два самолета, если они вообще на ходу. Мы подходили к башне все ближе и ближе, не сводя глаз с этих двух птичек, стоявших близко друг к другу. Одна из них была определенно 172-ой «Сессной». Другая — 152-ая, чуть менее мощная модель. Я не спец по ремонту, но на первый взгляд они в порядке. Я снова вытащил бинокль, чтобы изучить периметр с нашей точки обзора. Ангары были закрыты, и с той стороны я не слышал никакого шума. Затемненные окна башни выглядели очень угрожающе, и я не знал, есть там твари или нет. Одно мы знали наверняка, нам придется провести ночь в башне, ради нашей же безопасности.
Мы с Джоном подошли к дверям башни. Джон прикрывал меня, когда я осторожно повернул стальную ручку, открывая дверь. Внутри было темно. Я включил фонарь на ружье и начал зачищать шахту лестницы. Ни следов крови, ни следов борьбы. Башня выглядела заброшенной.
Когда мы дошли до верха, чувство страха скоро покинуло нас. Башня была пуста. Вспомнился наш побег. Будто уже вечность прошла. Электричества в башне не было, хотя я видел, что у ангара свет горел. Похоже, выключен рубильник. Я не собирался его искать.
Нашей следующей задачей было проверить ангары, так как там, скорое всего, есть интересующие нас инструменты и материалы. Было около двух часов дня, сегодня очень жарко. Усыпив свою бдительность, мы вяло приблизились к первому ангару. Я подал Джону знак прикрывать меня, а сам распахнул дверь. Тут наша расслабленность чуть нас не погубила.
Из дверей на нас вылетел разложившийся труп в белом фартуке с шпалерными ножницами в левой руке. Не понятно, использовал ли он их как оружие, когда атаковал Джона, видимо не замечая мое присутствие. Тварь кинулась на Джона, щелкая гнилыми зубами. Ножницы рассекли Джону щеку, и он закричал. Я услышал в ангаре еще какой-то шум. Я оттолкнул ногой тварь от Джона и повернулся к открытой двери, за которой было темно. Похоже, Джон был в порядке, но при падении он потерял сознание. У твари, которую я отбросил от Джона, теперь была новая цель… я.