Ему давно приглянулся тот гордый и непокорный большущий филин, не желавший открывать хотя бы один глаз, когда к нему подходили. Сейчас же он распахнул свои оранжевые глаза и, щёлкая клювом, разглядывал мальчика и раздувался. Через минуту они уже вместе вернулись за стол. Чуть сощурившиеся глаза птицы не без интереса изучали голенькую мышку на столе у Куото, которая шустро лазила между сложенных в ряд книг и чернильниц и игуану, отдыхающую на плече у Никиты.
Мишель вернулась за стол с лаской, мягкая переливчатая коричневая шерсть которой играла на свету блеском и глянцем. Её чёрные, как уголь, глазки-бусинки бегали и высматривали, а того же цвета нос жадно хватал многочисленные запахи.
Алхимию им вёл старый, толстый и неповоротливый профессор Мартис Дод, лысина которого почти поглотила всё голову, а его жилет, вообще, был самым настоящим героем, умудряясь не разрываться при вдохе. Его кабинет находился на вершине восточной башни, самой высокой в школе, поэтому даже Мишель Томпсон и Никита Федотов, как уже понял Лёша, наиболее расторопные ученики опоздали на пять минут.
Вместо того чтобы закричать или сделать жёсткий выговор профессор лишь покачал головой и пригласил всех внутрь.
- А он ничего, в смысле, добрый. – Шепнул Макс, проскальзывая вслед за Лёшей в круглый, заставленный котлами кабинет, здесь всё было устроено ярусами, как в комнате за трапезной – один ряд шёл выше другого.
- Ещё один добрый толстячок. – Отметила Мишель. – Их здесь видимо по этому принципу выбирают, пузатый значит добрый, а значат принят!
Лёша и Макс хохотнули. Мишель хотя и была очень высокородна, горделива и манерна, противной от того не становилась – шутила, смеялась, откровенно радовалась и сочувствовала.
Профессор начал урок с того, что прошёлся по списку, знакомившись с классом. А после, идя всё потому же списку, выяснил, все ли купили простейший алхимический набор. И наконец, удостоверившись, что все, начал рассказывать. Голос у него был басистый, но мягкий. Иногда он, правда, переходил на бубнящий шёпот и класс с трудом понимал, что он говорит.
- Тема нашего первого занятия – смысл использования трав и кореньев в алхимии. Кто сможет мне сказать, для чего нужна настойка ягод белладонны?
Рука Федотова и Томпсон взмыли вверх почти одновременно, и Мишель чуть-чуть приподнялась на месте, чтобы профессор не видел сидящего за ней Никиту.
- Да, мисс Томпсон?
- Белладонна – сильнейший яд и источник проклятий и порчи. Если её, как отраву можно обнаружить, то как средство проклятья она не оставляет следов и действует со смертоносной скоростью. Закон запрещает изготавливать и учить, как изготавливать зелья из этой травы. – Будто заученный текст протараторила Мишель.
- Превосходно, мисс Томпсон, «пять» и только «пять» можно поставить за такой ответ. – Похвалил Дод.
- Откуда ты это знаешь? – Восхищёно спросил Макс, демонстративно отвесив челюсть.
- Отец всегда говорил, что белладонна излюбленное оружие тёмных магов и учил, как противодействовать её настоям. – Довольная тем, что ей задали такой вопрос, ответила Мишель.
Задав ещё несколько вопросов, профессор повелел открыть пятую страницу и законспектировать первый пункт книги «Список двухсот доступнейших волшебных трав, их свойства и места произрастания».
Когда прозвенел звонок, профессор попрощался с ними и задал: «Выучить весь список волшебных трав и написать работу о тех пяти травах, что вам больше всего приглянулись».
По-настоящему, действительно по-настоящему, Лёшу удивило то, что волшебную культуру и языкознание вёл кот Анубис, собственной персоной.
Вопросов он не задавал, перекличку не устраивал, учебники повелел убрать и начал рассказывать какие в волшебном мире существуют страны, сколько их, какие у них символы и кто их населяет. Этот урок был довольно скучным для всех, кроме тех дриголинцев, что происходили от семплов и ровным счётом ничего не знали о волшебном мире. Для Лёши было открытием, что больше, чем в половине магических государств до сих пор правят короли, ханы, императоры и султаны, а называются и располагаются эти страны примерно так же, как и их аналоги в мире семплов.