- Вот этому я собираюсь вас научить. Но начнём с малого.
Пока все около получаса пытались превратить комочки чёрного пластилина в комочки белой глины профессор Каменский, убрав меч, отрешённо читал газету. Заголовок первой страницы гласил: «Анна Горских. Добровольное понижение?». Мало у кого получалось хоть немного изменить свой комок, какими бы изощрёнными способами они в них не тыкали (наверно, всем казалось, что если меракл хорошенько впечатать в пластилин, то эффект его волшебства определённо усилится). Однако кое-кто перестарался, комок Макса, может от неверного заклятья, а может от столь большого внимания к себе, чёрной лужицей растёкся по столу при третьей попытке превратить его в глину.
Со звонком профессор поднялся и, быстро пройдя по классу, скромно, но всё-таки отметил работу Никиты и одного из Орловых, у них комочки посветлели и уплотнились.
Долгожданный урок защитных чар – самый важный для любого дриголинца прошёл не так, как хотелось.
«Зал Щитов», а именно так называлось помещение, в котором проходили занятия, находился в полуподвале; маленькие, у самого потолка, окна высвечивали клубившуюся серую пыль. Внутренние убранство помещение представляло собой несколько квадратных площадок зелёного мрамора для практической отработки заклинаний, что-то вроде ринга, колонну выставленных в ряд макетов чудовищ в реальную величину – от огромных высотой в пять-шесть метров великанов до маленьких, зубастых чудиков длинною в дюйм. В самом конце зала стояли массивные, деревянные парты, учительский стол и длинная, деревянная доска с мелкими обломками мела. Вдоль стен были прикреплены полированные рыцарские щиты. Макс, читавший историю замка, рассказал, что они висят здесь со времён основания, но практической цели в них нет – просто украшения.
Профессор всех сухо поприветствовала, в классе царила абсолютная тишина. Но, к сожалению, сегодняшний урок не был практическим – ученики записывали классификацию защитных заклинаний. Профессор объясняла живо, интересно, но конечно не так, как если бы показывала всё вживую.
А урок элементарной магии вообще не состоялся, профессор Стиг, худощавый, седой старичок в малиновой мантии, неожиданно заболел.
- Год только начался, а у преподавателей уже первые боевые потери! – Пошутил Макс, когда они отправлялись на обед.
Во время обеда зал был битком набит детьми. Где-то к тому моменту, как все уже готовились закончить трапезу, прямо из кристальной стены вылетели вороны и громко каркая стали, как бомбардировщики, скидывать почту и посылки (вороны – любители эффектных появлений). Те из них, что умели говорить, громко клацая клювами, садились на плечи к адресатам и, клокоча, что-то нашёптывали в ухо. На стол перед Мишель, кружась как кленовый лист, приземлилось письмо. Оно было спечатано сиреневым воском с оттиском дракона, обвивающего трона, как на броши Ми.
- Что там? – Хором спросили Никита, Макс и Лёша.
- Ой-ой! Приглушите любопытство, мальчики, обыкновенное письмо от родителей. – Сказала Мишель в таком тоне, точно думала, что, чем холодней будет ответ, тем быстрее он потушит интерес.
Открыв письмо, она быстренько пробежалась глазами по тексту, он был очень коротким.
- Я почему-то так и подумала! Накрылся мой наряд, профессор Пекова предупредила родителей, а те наших хобгоблинов, так что ходить мне в школьной форме. – С досадой сказала Ми.
В три часа дня они вышли из замка и направились на ту сторону моста, Лёша с Филином, получившим имя Найт, Мишель с лаской по имени Леди, Никита с игуаной Жевастиком. А Макс с чем-то полосатым и отдалённо напоминавшим Зевса.
- Максимилиан Мольти, скажи мне, только честно, ты вправду думаешь, что измазав брюхо урсбо сажей его можно выдать за барсука? – Уже в третий раз звучал вопрос. В первый раз от Никиты, с ним Макс встретился у большого камина в башне Дриголина, когда уже втирал сажу в мех на пузе Зевса, тот урчал от щекотки. Второй раз от Лёши как раз перед вратами школы, где они договорились встретиться, а теперь от нагнавшей их Мишель.
- Это панда! Как можно не понять, что это панда? – Возмущался Макс.
- Да также легко, как подумать, что найдутся умалишённые, которые примут этот комок сажи и меха за что угодно, только не за измазанного урсбо.
- Целый день уже ругаются, а ещё друзья. – Недовольно подумал Лёша, пнув ногой мелкий камушек. – Хотя с чего это я взял, что они друзья, что мы друзья? Мы же все едва знакомы, может это мы так, просто общаемся друг с другом от безвыходности, только потому что больше не с кем.