- Какая гадость, я не хочу этого делать! – Возмутилась Мишель.
- Пока ты не поможешь мне хотя бы с тремя сотнями, ты не уйдёшь. – Спокойно ответил тролль.
***
Через полчаса у них набралось уже четыре ведра противной жижицы, а мантии окончательно испачкались, казалось даже, что синие пятна на них тускло, слабо светятся.
- А… - Осмелился Лёша. – А что вы читаете?
Ему не давали покоя книги в шкафу и на полках, ему не верилось, что такое чудовище умеет читать.
- Разное. – Коротко ответил Эрик и ещё усерднее начал отсекать шляпки истеричным грибам.
- А вы читали какие-нибудь сказки?
Тролль нахмурился.
- Ты много говоришь и мало делаешь! Будешь болтать, останешься на ночь, перебирать ветки златолиста.
Лёша замолк, оценивая угрозу, и поняв, что она не особо существенна, продолжил.
- А вам нравятся семпловские сказки?
Тролль промолчал.
- Нравиться? – Ещё раз шёпотом спросил Лёша.
И Эрик не выдержав, ударил себе кулаком по колену и забасил: «Я не читал семпловских сказок, я читал только волшебные». Воздух в его лёгких тяжело замер, тут он понял, что попался.
- Только скажи кому! – Сквозь зубы процедил тролль, вплотную пододвинувшись к Лёше. – И вас это тоже касается, мелюзга!
Все притихли.
Мишель превратила в студень очередной гриб. Ей это было противно и не полагалось по статусу, поэтому она, наверное, и делала это быстрее всех, желая скорее уйти и забыть.
- Я закончила. – Объявила она через минуту.
Тролль скривил на лице что-то такое, что в его понимании, наверное, было улыбкой. Мишель улыбнулась в ответ (на это ушло много моральных сил).
- А какая сказка у вас самая любимая? – Как бы невзначай спросила она самым дружеским и непринуждённым тоном.
Эрик посмотрел сначала на неё потом на остальных, потом на полку – он размышлял сказать или не сказать и решился.
- Бросайте это. – Сказал он мальчикам. – Я доделаю сам, профессору скажем, что вы справились.
И он снова попытался улыбнуться, на этот раз получилось уверенней и даже немного лучше. Встав, он подошёл к полке и достал великанских размеров книгу с надписью «Большой Сборник Волшебных Сказок». Он будто бы смутился и попытался закрыть название рукой, подняв её повыше. Но тогда открылась картинка снизу обложки – крохотная фея, сидящая на цветке колокольчика, она улыбалась.
- Я прочитаю. – Объявил Эрик. – Садитесь.
Пока ребята пытались усесться в ужасно высокие стулья в «пещерку» вбежали и влетели их хранители. Для ясности надо сказать, что поначалу Эрик их просто не пустил, но сейчас он словно бы не заметил, как к нему проникли урсбо, филин, ласка и игуана. Сажи на Зевсе не было, шерсть, как и у Леди, была мокрая.
Сказка, которую тролль прочитал на удивление красиво, хотя и немного путаясь и заикаясь, наверно, от волнения – до этого он читал только сам себе и в полном, монашеском уединении – была волшебной копией сразу кучи народных и авторских сказок семплов. Из этого Лёша понял, что хотя бы сказки у магов и простых людей похожи, это его немного порадовало и успокоило.
Тролль злой и противный оказался на самом деле очень добрым и отзывчивым громилой, выяснилось, что он умеет улыбаться и смеяться, любит читать и рисовать. И даже тайно от всех шьёт и вяжет. Несколько своих работ он показал ребятам, это были гигантские, кривоватые и усыпанные узелками, зелёные, шерстяные носки. Попив немного кисловатого чая, рецепт которого Эрик хранил в секрете, ребята отправились в замок, перед уходом пообещав ещё как-нибудь заскочить. Тролль любезно дал им с собой огромный мешок «деревянного», пахнувшего рыбой печенья и Мишель сказала, что, если Макс хочет закрыть долг - пускай тащит мешок сам. И кряхтя, он пополз за ними вверх, подтягивая печенки.
***
Месяц пролетел очень быстро, начался октябрь; старый профессор Стиг выздоровел, почти сразу, поэтому уже второй урок и все вслед за ним состоялись. Вообще-то, как оказалось, элементарная магия не такая уж и элементарная. Профессор в день давал им по три, а то и по четыре заклятья, сопровождая их «многотонными» заданиями к следующим урокам. И хотя объяснял он всё более или менее понятно не у всех всё получалось, и тогда профессор начинал неистовствовать, куда девался в эти моменты хиленький старичок – загадка века. Но на его месте появлялся визгливо орущий, неуравновешенный истерик с манией величия и неконтролируемым мераклем на шее (у него, как и у Мишель это был кулон).