- О, привет! – Радостно воскликнул он, увидев детей, голос у него стал мощным, сильным, мужественным и закалённым, как то железно, что он пускал в Арнадор для ремонтных нужд. – Что же это вы ко мне и в дождь? А мне даже и не чем вас угостить.
- Не беспокойся, Эрик, мы ненадолго. – Успокоил растерявшегося тролля Лёша. – Мы так просто зашли повидаться.
- А, ну, понятно. Как там у вас дела в школе, что новенького?
Эрик мало знал о том, что творится в замке, ему конечно можно было внутрь, но отчего-то он этим правом не пользовался. О том, что твориться в Арнадоре он предпочитал узнавать от своих новых друзей.
- Стиг совсем с ума сошёл – задал к завтрашнему дню написать мелким подчерком восемь листов о световых заклинаниях. Ну, я написал… восемь строчек. А что там писать? Есть такие заклинания, скажи их и на тебе свет, на тебе тепло. – Негодовал Макс.
Мишель согласно кивнула.
- Да, Стиг никогда не умел останавливаться, но это не значит, что то, что он рассказывает неважно, световые заклинания не такие простые и ненужные, как кажется. – Поучительным тоном сказал Эрик.
Погода испортилась, хотя куда уж хуже. Поднялся ветер, и гладь воды во рве поначалу обеспокоенная лишь мелкими каплями, зашевелилась, забулькала. А через минуту вскипела от косого ливня. Вспышка и где-то очень близко раздался грохот. Гроза.
- Забавные рисунки. – Сказал Никита, понимая что ничего иного, кроме разглядывания рисунков им не остаётся, до школы они просто не дойдут.
Маленькие рисунки у самого пола, на которые он указал, были действительно довольно странными – на одном из них высокий тролль, похожий на Эрика в его новом воплощении, возносит меч над каким-то поверженным им же чудовищем, другой примерно такой же, только там чудовище собирается разорвать поверженного тролля. А между ними совсем маленький рисунок какой-то древней постройки, напоминающей Колизей с какой-то надписью ниже на непонятном языке.
- Какие рисунки? - Удивлённый Эрик отбросил только что законченную подкову.
- Эти.
Тролль пусть и не со злобой, но бесцеремонно оттолкнул Никиту с такой силой, что он сбил с ног стоявшего сзади Лёшу.
- Нет, не может. Откуда он здесь? Как?
- Эрик ты что совсем с ума сошёл, так и убить можно. – Буркнул Никита, но тут в нём очнулся страстный любитель древностей, которым он, кстати сказать, был. – Это что-то необычное? На каком это языке.
- На моём, на языке троллей.
- Эрик, прости меня, конечно, если я тебя обижу такими словами, но в мире не существует тролля, кроме тебя, способного разговаривать. Они такого не умеют, как и читать, работать и… менять обличие. Кто ты? – Прокурорским тоном явно указывающим, что она леди-дочь Министра Правопорядка и Безопасности и имеет право требовать то, что хочет и от кого хочет, спросила Мишель. – Я спросила, ты ответил, ясно?
- Мисс хочет ответа, мисс получит ответ, но понравиться ли он ей – я не знаю. Я Эрикорн - последний из уиз-троллей.
- Что? – В один голос спросили все, кроме Лёши. Важный тон Мишель испарился, и она, молча села, словно бы потеряв все мысли и лишившись хоть кого-то плана.
Лёша нарушил тишину.
- А кто это такие?
Эрик рассмеялся, Мишель и Макс потупившись, посмотрели на Алёшу, Никита вообще ушёл куда-то в себя.
- Уиз-тролли – это такие волшебные существа, они похожи на людей, на великанов и на простых троллей сразу. Всё зависит от того есть рядом с ними кто-то, кто с ними дружит, ценит их или нет. Вот рядом со мной до появления вас никого не было, только директор, добрый человек, отзывчивый, приходил ко мне иногда, если бы не он… случилась бы последняя стадия превращения и однажды, встретив очередной рассвет, я бы стал камнем. Раньше мы уиз-тролли не сталкивались с такой проблемой – нас было тьма-тьмущая, мы жили в этих краях, но тысячи лет назад пришли волшебники, они обозвали нас дикарями и повелели уйти, а перед этим отдать им наших жён и детей в рабство, чтобы они возводили замки и города. Тогда мы сами выглядели, как люди, вы бы никогда в том мне не уличили тролля. Я выглядел как шестнадцатилетний юноша, как человек, только не такой хилый, как ученики этой школы и немного выше. У нас была великая цивилизация, земли, города, армия и простые жители, которых надо было защищать, наш император повелел преподнести вражеским военачальникам в дар пару миллион тумаков и того, о чём вам рано знать. Но мы не умели и не умеем колдовать, лишь меняем обличие в зависимости от нашего окружения, общения с ним. Враги истребили всех нас, кроме меня и моего друга, мы бежали далеко, к горам Ниррдери, но по дороге он умер от какой-то болезни. Шли столетия моего отшельничества, я скитался по горам, проник в мир семплов, там на том же самом месте были такие же горы, только называют их Алтай, там было много семпловских деревень, я стал нападать на них, пугать местных и красть их еду. Их самих я не трогал, не люблю насилия, просто приходил, шумел, в окна подглядывал, а они и убегали. Чтобы не обернуться камнем, я разводил птичек и белок – они были моей отдушиной, хоть каким-то обществом, порой, я ловил сельских детей, забравшихся в горы, играл с ними, а потом возвращал. Но лучше бы я этого не делал, маленькие дети не понимали, кто я, и играли искренне, им нравилось, а вот дети постарше пугались меня, вели себя как в бреду и плакали. Один мальчик, по-моему, сошёл с ума, увидев меня, он упал на землю, громко заплакал и начал повторять одно и то же «я больше так не буду». Но вот однажды я встретил профессора Октавиуса, он сразу догадался, что я не просто тролль, а уиз-тролль. Умный, очень умный волшебник! Я испугался и стал просить пощады, я думал, он заколдует меня или уничтожит, но он и не собирался меня убивать. Сказал, что, когда люди заняли наши земли, спустя три столетия они признали свои деяния бесчестными преступлениями и посмертно извинились перед всеми моими собратьями и объявили, что они могут жить на этих землях, как если бы они всё также были их землями. Конечно, они сделали это думая, что уиз-троллей больше нет, а значит уже и можно сделать вид, что глубоко раскаиваются. Профессор принял меня в школу работником, втайне его отговаривали, никто не ожидал, что в живых остался хоть один такой, как я. Но вот здесь я живу и работаю уже почти семьдесят пять лет. – Закончил свой рассказ Эрик.