- Так это была ты? – Воскликнул Лёша, вспомнив ту девочку в ярком, сияющем золотом наряде.
- Да, я. – Коротко подтвердила Мишель. – И теперь мне следовало лишь следить. Уже тогда в моей голове маячило что-то недоброе. Я думала только о том, что, если ты прав и Горских замышляет похитить или как-то воспользоваться… ну, ты знаешь чем.
Томпсон окинула палаты взглядом, не слушает ли их кто, но больных, кроме Лёши не было, а врачи и лекари все разошлись. Лишь одна пухлая пожилая женщина с собранными на затылке в большой тугой пучок волосами что-то усердно переписывала из одной книги в другую. Но вряд ли она вообще проявляла к ребятам интерес, да и сидела женщина слишком далеко, чтобы что-то расслышать.
- Чашей. – Продолжила Мишель. – То, вероятно, ты мог ей мешать. Сам понимаешь, ты единственный свидетель её с Каменским разговора и, если она узнала тебя, то сильно обеспокоилась, не сорвёшь ли ты её планов.
- То есть ты хочешь сказать, - Начал тут же улавливать мысль Лёша. – Что чудовище в подземелье это её рук дела?
Мальчик сглотнул.
- Не торопи события! Ты портишь мой триумфальный детективный рассказ. – Нахмурившись, потребовала заинтересованности Мишель. – Я внимательно следила за ней. Она блуждала среди толпы, болтала с руиндорцами – то есть ничего не обычного. Но когда объявили салют, она тут же, как по сигналу поспешила к тебе, вы танцевали, если эти топорные движения можно назвать танцем, а потом она, говорить противно, поцеловала тебя.
- И убежала, а подумал, что-то случилось. – Перебил Лёша.
- Конечно, только на самом деле она никуда не убегала.
- Я сам видел, своими глазами. – Горячо запротестовал мальчик.
- Нет, ты не видел, ты воображал.
- Воображал? Что за чушь? Я ещё в своём уме и могу отличить мысли от реальности.
- Но не под действием этого. – Мишель бросила на кровать маленькую коробочку. – Взгляни.
Лёша открыл крышку и увидел обычную женскую помаду.
- Откуда она у тебя?
- Пришлось порыться в вещах Реджины, то ещё занятие. – Сморщившись, ответила Мишель.
- Я не понимаю, к чему ты клонишь. Ну, да, красный – мой нелюбимый цвет. Ты это хотела мне напомнить? – Съязвил Лёша.
- А к тому. Когда ты, как оголтелый помчался в подземелья, эта твоя Реджина просто развернулась и побежала наверх, прочь с маскарада. И странное дело в сторону, совсем противоположенную палатам Руиндора, в сторону комнаты Горских, которой, если ты помнишь, тоже не было на празднике. Я помчалась за тобой, мало ли что ты мог учудить под чарами. Честно скажу, я онемела от страху, когда между мной и тобой в коридор выплыло это. Оно стремительно приняло почти человеческий облик, и тут я вспомнила что это. Тень. По рассказам отца, такие твари использовались Марргоратом в те времена, когда вёл войну со всеми, кто не признавал его. Они слабые и боятся магического света, но к остальному абсолютно не уязвимы. Вот почему твои заклятья ничего ему не сделали. Оно отключило тебя и попыталось опустошить…
- Что сделать? – Не понял Лёша.
- Вытянуть душу и забрать с собой. Чтобы наверняка. Ведь так, не останется даже призрака, способного всё рассказать и помешать Горских.
- Но я же жив. – С какой-то долькой сомнения попытался противостоять Лёша.
- Не надо благодарностей. Я использовала заклинание Люмьеро. Честно не думала, что сработает. Тень уже запустила в тебя лапу, чтобы вытянуть призрак, когда её разорвало.
- Спасибо. – Улыбнувшись, сказал Лёша. – Если бы не ты.
- То от тебя бы ничего не осталось. Да-да. Профессор Октавиус мне уже это сказал. А ещё «за смелость в борьбе с порождением мрака и верность дружбе» меня наградили двумя выходными и автоматически выставленными максимальными баллами за декабрьский практикум. – Блаженствуя, пропела Мишель – А родителям выслали благодарственное письмо.
- Да, а ведь, кстати, мы должны поблагодарить тебя! – Хлопнув Лёшу по плечу, сказал Макс. – В связи с этими событиями практикум перенесли. Он состоится после Новогодних каникул, вроде бы пятнадцатого января. Так что декабрьский он теперь только в названии.