- Поздравляю. Но вы мне так и не объяснили, почему я тут лежал целую неделю? Ни рук, ни ног не чувствую. Я не уверен, что ещё помню, как они работают.
- Я же сказала, чудище коснулось твоей души. Кубъяс сказал, что душа испытала что-то вроде шока, и её нужно было время на то, чтобы отойти от него. Вот он и наложил на тебя чары, чтобы ты недельку отсыпался.
- Всё, с этим разобрался. Но я так и не понял, причём тут помада?
- Как всё сложно с тобой! – Разведя руками, воскликнула Мишель. – В неё подмешено зелье, вернее сразу два. Когда я уничтожила тень, то тут же вызвала тебе подмогу, а сама ринулась за Реджиной. Но с этим я сглупила. Я всего лишь первоклассница, Горских одним жестом усыпила меня. Я очнулась через десять-пятнадцать минут, но в комнате их уже не было, как и во всём замке. Обе сбежали. Там то, на столе я и нашла сумку, с которой Реджина вечно таскалась по школе, а в ней это. Я сразу же вспомнила о… ух, гадко говорить… о поцелуе.
- Но я стёр след салфеткой. – Оправдался Лёша.
- И что? Магия не стирается хлопчатобумажными изделиями! Дод сказал, что здесь два зелья: одно наслало на тебя иллюзию, чтобы заманить в подземелье, а второе – приманка, особый настой, который тени, как и все существа, рождённые тёмным заклятьем, чуют за милю.
- Так значит Реджина в сговоре с Горских, но как? Почему?
- Потому что она её дочь. – Победно произнесла Мишель, ощущая, что была права во всех своих подозрениях. – Анна Горских была замужем за работавшим у нас послом магического Королевства Испания Леонардо Далем, хотя я не уверена, что эту фамилию можно склонять. Он уже давно умер, причём при странных обстоятельствах, но у них была дочь, получившая фамилию отца – Реджина Даль. Вот такие вот факты я узнала, поговорив с папочкой.
Лёша откинулся на подушку, столько информации навалилось на него меньше чем за полчаса. Голова гудела и отказывалась работать. Как нестранно, но, не смотря на неделю сна, сейчас больше всего Лёше хотелось утонуть в дремоте. Почему-то подумалось об отце и стало совсем грустно.
Большие двери палат распахнулись, и быстрым шагом в помещение влетела профессор Пекова.
- Мистер Белозёрский, я примчалась сразу, как узнала, что вы очнулись. Скажите с вами точно всё нормально? Может быть вам что-то нужно? – Обеспокоено выпытывала профессор. – Может быть вам следует поесть?
- Нет, профессор. Я только хочу знать, когда смогу отсюда уйти?
- Сегодня же вечером. – Послышался сильный голос директора, он медленно пересёк дверной проём, стараясь, иди так тихо, словно на каждой койке лежало по больному, нуждающемуся в абсолютной тишине. За лучезарным, довольно и счастливо улыбающимся директором по воздуху плыл кот Анубис с корзиной оранжевых мандаринов, того же цвета большой коробкой конфет и стопкой пожеланий, написанных на оранжевой бумаге. Чувствовалось, что какого ба цвета это всё, кроме мандаринов, конечно, не было раньше, кот точно подправил цвет на более благоприятный.
- Тебе. – Промурлыкал Анубис, поставил корзинку на комод перед кроватью и невинно захлопал ресницами.
- Знаешь, Алексей, я так погляжу, ты вполне здоров. – Директор впервые обратился к Лёше лично, это произвело такой морально-целительный эффект, что мальчик сразу забыл обо всех проблемах и беспокойствах. – Глупо тебе тут валятся, пропуская занятия.
- Теодор? – Негодующе воскликнула Пекова. – Ему нужен покой.
- А мне кажется, что меньше всего нашему юному другу сейчас требуется бесполезное и очень скучное прибивание здесь. – Директор подмигнул Лёше, а тот закивал в подтверждение директорских слов.
Октавиус трижды хлопнул в ладоши и Леша, и понять не успел, как оказался перед своей койкой одетый в мантию и готовый покинуть врачебные палаты в любой момент.
- Директор, а что делать с журналистами? – Вопросил Анубис, доедавший один из подаренных Лёше мандаринов, шерсть на его мордочке была измазана шоколадом.
- А, и верно, я-то уже о них забыл. Ну как, Алексей, ответишь на пару вопросов? Видишь ли, новости разлетаются быстро, и о нашем происшествии уже знает все и каждый. – Не требовательно произнёс директор, ожидая ответа.
Лёша замялся.
- Я не знаю, профессор, я никогда не давал интервью.
Директор рассмеялся.
- Интервью. Какое забавное слово. Ну, что ж, если ты боишься, как ты сказал, «давать интервью»? Я могу помочь, насколько могу, конечно. Я буду рядом, и если ты захочешь, то мы тут же закончим. Скажу по правде, но, ребята, это только между нами. – Директор хитро блеснул глазами.