Галахад сразил двух франков, пытавшихся преградить нам дорогу, но позади них улица темнела от черных вражеских плащей.
— Назад! — крикнул я и поволок Галахада в сторону.
— Дай мне драться!
Он пытался вырваться и обернуться лицом к двум другим воинам, бегущим к нам по узким каменным ступеням.
— Глупо умирать!
Я отпихнул его и, сделав ложный замах копьем, вонзил его острие в лицо одного из нападавших. Выпустив древко, я принял удар вражеского копья щитом и поспешил выхватить из ножен Хьюэлбейн. Удар меча пришелся по краю щита франка, и тот, не удержавшись, покатился вниз по ступеням.
— Только ты знаешь, как пробраться через город к нашей бухточке! — прокричал я Галахаду.
Над ступенями крутой лестницы одна за другой возникали фигуры обезумевших от кровавой битвы врагов. На просторной площадке у лестницы была гончарная лавка, изделия хозяина все еще стояли на полках и на столах под навесом аккуратными рядами. Я опрокинул стол, уставленный кувшинами и вазами, под ноги напиравшим врагам, швырнул им в лица подпорки навеса.
— Веди нас! — крикнул я.
Теперь нас могли спасти только тайные тропы. Переплетение аллей и садовых дорожек мог знать лишь давний житель Инис Требса.
Вторгшиеся в город через главные ворота враги отрезали нас от Кулуха и его людей. Галахад вел наш небольшой отряд вверх по холму, свернул налево в тоннель, который тянулся под храмом, затем пересек сад и вывел к стене, на которой стоял бак для сбора дождевой воды. Под нами расстилался разоренный город. Разъяренные франки ломали все на своем пути, желая отомстить за своих мертвых, оставшихся на песке бухты. Плачущих детей усмиряли мечами. Я видел, как один франк, громадный воин в рогатом шлеме, сразил топором прижатых к стене четверых защитников. Дым валил уже из всех домов. Город был построен из камня, но мебель, деревянные крыши и просмоленные лодки горели отменно. Внизу, в море, взбаламученном начинающимся приливом, я заметил крылатый шлем Ланселота на одной из трех улепетывавших лодок, а надо мной в ожидании своего последнего часа розовел в лучах заходящего солнца великолепный дворец. Вечерний ветерок развеивал серый дымок и вздувал белые занавески на дворцовых окнах.
— Туда! — прокричал Галахад, указывая на узкую тропинку. — Идите по ней прямиком и уткнетесь в спрятанную лодку.
Наши люди стремглав понеслись вниз по тропинке.
— Давай, Дерфель! — позвал меня Галахад.
Но я не двигался. Я глядел на вершину холма.
— Скорей, Дерфель! — торопил меня Галахад.
Я не слышал его. В голове моей звучал голос старика. Сухой, ироничный и недружелюбный голос, который словно приковал меня к месту.
— Пошли, Дерфель! — заорал мне в самое ухо Галахад.
«Вверяю тебе мою жизнь, — отдавались в мозгу слова старика. — Порукой твоя честь и совесть, Дерфель Думнонийский».
— Как мне добраться до дворца? — прокричал я Галахаду.
— До дворца?
— Говори как! — гневно крикнул я.
— Сюда, — сказал он, — сюда.
И мы полезли наверх.
Глава 10
Барды поют о любви, восхищаются кровавой бойней, превозносят королей, льстят королевам, но будь я поэтом, то восхвалял бы только дружбу. В друзьях я был счастлив. Одним из них считал я Артура, но из всех моих друзей едва ли не лучшим оставался Галахад. Мы понимали друг друга без слов, но могли часами говорить не умолкая. Мы делили все, кроме женщин. Не сосчитать, сколько раз мы стояли плечом к плечу в стене щитов и сколько раз делили последний кусок хлеба. Люди принимали нас за братьев, да и мы думали так же.
И в тот страшный вечер, когда город под нами полыхал огнем, Галахад понял, что меня невозможно заставить бежать к спасительной лодке, что я нахожусь во власти неодолимого и таинственного зова богов, который заставил меня карабкаться вверх, к плывущему на фоне дымного неба и венчающего Инис Требс дворцу. За нами по пятам поднимался ужас смерти, но пока еще мы опережали его, несясь по крыше церкви, спрыгивая в узкую улочку, протискиваясь сквозь толпу беженцев, которые верили, что церковь — их спасительное убежище. Мы, не останавливаясь, перемахивали один пролет лестницы за другим и наконец оказались на главной улице, охватывающей холм Инис Требс. Франки бежали со всех сторон, стараясь обогнать нас и первыми оказаться во дворце Бана, но мы все же опередили их и вместе с жалкой кучкой людей, уцелевших в этой резне, метались по переходам и площадям.