Грег потянул Магнуса за занавеску из бус. Вопреки ожиданиям, кухни здесь не оказалось. Они вышли к двери, которая вела на улицу. Грег пояснил, что раньше здесь был полицейский участок. Во дворе стояли клетки, в которых оборотням можно было отсидеться во время полнолуния. Они пересекли двор и вошли в помещение, которое было забито битком. Линкольн слушал чей-то отчет, серьезно кивая. Увидев Магнуса, он помахал ему рукой.
– У нас гость, – сказал вожак. – Многие из вас слышали о Магнусе Бейне. Прошу любить и жаловать. Он друг нашей стаи.
Ответив на приветствия, Магнус отошел к стене, где была картотека, оставшаяся еще от копов.
– Грег, ты последний. Есть что-нибудь? – спросил Линкольн.
– Нет, все чисто.
– Хорошо. Однако кое-что все-таки произошло. Расскажи, Эллиот.
Вперед выступил рослый оборотень.
– Мы нашли тело, – начал он. – В Мидтауне, около клуба «Ле Жардин». Дело рук вампира, это точно. На шее характерные отметины. Нам пришлось постараться, чтобы скрыть следы.
По комнате пронесся недовольный гул.
– Ладно, Эллиот. По крайней мере, теперь в газетах не напишут о «вампире-убийце», – кивнул Линкольн. – Но в действительности дела идут все хуже.
Раздались ругательства – оборотни никогда не отказывали себе в крепком словце.
– О’кей. – Линкольн поднял руку, и ропот стих. – Магнус, что ты думаешь обо всем этом?
– Не знаю, – ответил Магнус. – Я только что вернулся.
– Скажи, когда-нибудь было нечто подобное? Ну, чтобы трупы каждый день?
Все головы повернулись в его сторону, и Магнус пустился в воспоминания.
– Я видел и похуже, – сказал он. – Мне приходилось бывать в местах, где нет ни полиции, ни Сумеречных охотников, и то, что творилось там… Эээ… Ну ладно. Вообще-то, такого еще не было. Особенно в городах, где есть Институт.
– Мы должны заняться этим, – прозвучал чей-то голос.
Оборотни стали взволнованно переговариваться.
– Давай-ка выйдем на минуту, – обратился Линкольн к Магнусу.
Он кивнул в сторону двери, и оборотни расступились, пропуская их.
Линкольн принес кофе из автомата, и они уселись прямо на крыльце.
– Что-то с ними не то, – сказал Линкольн. – Какая-то зараза, и эта зараза очень быстро распространяется. Мы должны действовать, Магнус. Мы не можем позволить им и дальше убивать. Для всех нас это грозит столкновением с Сумеречными охотниками. Глупо нарушать подписанные нашими отцами Соглашения. Не надо быть провидцем, чтобы сказать, чем все это закончится.
Потягивая кофе, Магнус разглядывал трещину на нижней ступеньке.
– Ты уже разговаривал с преторианцами? – спросил он.
– Конечно. Но нам точно не известно, кто виноват в случившемся. Все это не похоже на действия новичка. И явно орудует не один – нападения происходят во многих местах. К счастью, есть выжившие. Но все они в момент нападения были либо пьяны, либо накурились дури, а значит, толком не могут рассказать, что с ними произошло. Но даже если и могут… Прикинь, какой-нибудь чувак расскажет о вампире. В полиции точно решат, что он не в себе. Но в конце концов картинка все-таки сложится, и пресса откликнется. В газетах и так уже, скорее образа ради, пишут о вампирах. Думаю, нефилимы быстро просекут, что к чему. Ситуация с каждым часом обостряется.
Линкольн был прав. Если Сумеречные охотники поймут, что Соглашения нарушаются, прольется много крови.
– Ты знаешь Камиллу, – сказал Линкольн. – Ты мог бы поговорить с ней.
– Да, когда-то я знал Камиллу. Очень хорошо знал. Но сейчас ты знаешь ее куда лучше меня.
– К ней трудно подобрать ключик. Понятия не имею, как это сделать. К тому же мои с ней отношения сильно отличаются от тех, что связывали вас.
– Что было, то прошло, – ответил Магнус. – Мы не общались несколько десятилетий.
– Но все знают, что вы…
– Это было очень давно. Сто лет назад, Линкольн.
– Разве для вас двоих время имеет значение?
– Что я ей скажу? Не так-то просто прийти после долгой отлучки и заявить: «Прекрати нападать на людей. Кстати, как поживаешь в новом веке?»
Линкольн положил руку на плечо колдуна.
– Магнус, пожалуйста, – произнес он. – Возможно, мы сможем положить этому конец. Потому что, если это не прекратить, пострадают все.
У Магнуса было много возлюбленных. Во все времена. Большинство из них давно превратились в воспоминания и теперь гнили в могилах. Другие были очень стары. Красавица Этта жила в доме для престарелых и больше не узнавала его. Посещать ее было слишком больно.
Камилла Белькур была иной. Она вошла в жизнь Магнуса, когда еще не изобрели электричества и носили совсем другие наряды. Она всегда выглядела по-королевски, и старый Лондон был для нее лучшей из декораций. Ширмой для их романа был знаменитый лондонский туман. Они встречались в экипажах, сиденья которых были обиты шелком цвета сливы. Смертные еще не вели великих войн, и мир жил по другим правилам. Тогда было больше времени – времени, которое можно заполнить, времени, которое можно потратить. И они его, конечно, тратили – с удовольствием для себя.