[Тава: …]
...Не вызвало у него совершенно никаких чувств, будто ничего до позавчерашнего дня в его жизни и не было.
[Тава: …]
Аптапаро поднялся из воды и принялся натирать себя полотенцем.
[Тава: …]
Он просто хотел жить, вкусно кушать, ходить на хорошую работу… Может даже завести друзей или девушку, кто знает…
[Тава: …]
Хоть зверолюд об этом и не задумывался, но, наверняка, это и значило «быть взрослым».
4. Монополия на убийство
[Тава: …]
С того момента, как нога зверолюда ступила за главные ворота осеннего Йефенделла ,прошла уже целая неделя.
По сути, за последние несколько дней ничего разительно не поменялось: разве что аптапаро перестал каждый раз по новой метаться около стойки корчмаря, выпрашивая ключи. Тот просто отдали их ему и потребовал ежедневную оплату, сделав скидку в 3 монеты.
Зверолюд был этому несказанно рад, так что с этого момента решил, что жить будет исключительно там. По сути, это было просто идеальным местом для него: сюда мало кто ходил, он мог спокойно запираться у себя в комнате в любое время, да и для того, чтобы поесть, не надо было маячиться на рынках или булочных.
[Тава: …]
За окном блестело осеннее солнце, серым и совершенно блеклым свечением стекая на пол, озаряя лишь редкие кучки парящей пыли.
[Тава: …]
Зарплата аптапаро, ка ни странно, но уже успела значительно увеличиться за эти дни. Уборщик, ответственный за второй этаж недавно умер, так что на черноволосого труса повесили уборку всего дворца.
Таве оставалось только обрадоваться новым деньгам и пытаться не думать, что произошло с его предшественником.
[Тава: …]
На самом деле, единственная вещь, которая разительно отличала зверолюда от его коллег, была чрезмерная трусость, и она, как ни странно, и позволяла ему продвигаться по карьерной лестнице.
Он никуда не лез, ничего не спрашивал, не пытался ничего изменить и не нервировал императора, что было очень легко сделать для обычного обывателя. Тава же просто прятался куда-нибудь каждый раз, когда на горизонте неожиданно появлялись матово-чёрные очи Сергея Самозванного.
Пока зверолюд с колотящимся сердцем пережидал где-нибудь в кладовке, император вялыми шагами уходил туда, куда ему требовалось. Он и хотел бы обратить на уборщика внимание, но ему было просто абсолютно плевать, так что они, по сути, и не пересекались вовсе.
[Тава: …]
Тем не менее, стоит заметить, что и рабочий день аптапаро значительно увеличился – теперь он приходил рано утром, а возвращался уже ближе к ночи.
Хотя ему больше и не надо было – лишь бы позавтракать до работы, и поужинать после с последующим купанием в тазе.
[Тава: …]
Иногда ему на глаза попадался тот слепой мужчина или императрица в сопровождении своего кузена, просто какие-то дворяне или мчащийся куда-то Зет. Но никто из них также не обращал на него внимания, разве что слепой иногда здоровался с ним, спрашивал местонахождение какой-нибудь комнаты и с небольшим поклоном прощался с каждый раз напуганным уборщиком.
[Тава: …]
На втором этаже находились уже более важные комнаты – спальни императора и его прислуги, дверь узника, по имени Максимилиан, рабочие кабинеты, большой обеденный зал, ванная комната и много всего другого.
Однако в последнее время вся знать находилась где-то за пределами дворца – в основном, по прихоти самого императора, так что Тава мог спокойно убираться в тихих и безлюдных помещениях.
[Тава: …]
Больше всего его во дворце поразила спальня Сергея Самозванного, так как там просто не было кровати. Уборщик уже много раз слышал от прохожих, что император, якобы вообще не спал. Говорили, что тот лишь на секунду закрывал глаза, а после, уже выспавшийся, шёл дальше исполнять свои обязанности. По началу аптапаро расценивал подобные высказывания, как обычные байки, но комната Сергея Самозванного заставила его в этом усомниться.
[Тава: …]
Удивительно также было то, что комната императрицы, наоборот же, - была просто до боли пышной. Видимо, император передал ей вообще всю мебель из своей комнаты и ударил достаточным количеством роскоши, дабы та жила в достатке.
[Тава: …]
Каждый раз, когда у аптапаро возникали такие мысли, то он просто выкидывал их из своей головы – даже они казались для него страшными.
***
[Тава: …]
Прямо сейчас он возвращался с работы. Черноволосый аптапаро был всё в той же коричневато-серой одежде и плаще с широким холщовым капюшоном. За спиной висела бессменная походная сумка с парочкой тем самых недоеденных яблок на дне и горочкой монет.