***
[Тава: И зачем ты меня сюда привела?]
[Мун: …]
[Тава: Эх, ладно, можешь ничего не говорить…]
[Мун: …!]
[Тава: АЙ!!! Чего ты щипаешься, я случайно!]
[Мун: …]
[Тава: Больно вообще-то…]
Оторвав свои тёплые ладони от шаловливых ручек девчонки, Тавагото слегка подпрыгнул на месте, пытаясь таким образом, видимо, стряхнуть боль, а после оглянулся вокруг.
Они были в Четвёртом Кольце, не иначе – из молочного моря кое-где торчали полуразрушенные и накренённые домики-корабли, иногда даже на полном серьёзе покачивающиеся на ветру, как тугие паруса.
[Тава: …]
[Мун: …]
На самом деле, пробраться сюда было довольно тяжело – всё замело, и никто, соответственно, ничего вычищать не собирался. Разве что кое-где были видны следы от какой-то широкой пародии на лыжи, да и одна тропинка, огибая всё Четвёртое Кольцо, тянулось в одну точку, рядом с которой, к слову, сейчас и стояло двое аптапаро.
Чёрные кудри Тавагото развевались по ледяному ветру, в то время как его зелёные козлиные глаза пытались приглядеться к содержимому вывески у двери. Символы были накаряканы ну прям очень криво и небрежно, будто это вообще был какой-то другой язык.
В конце концов, зверолюд сумел разобрать разве нечто, похожее на слово «корчма», что, в принципе, уже было довольно исчерпывающей информацией.
[Тава: Ты привела нас в корчму? И зачем?]
[Мун: …]
Девочка лишь многозначно подвела пальчик к носу, выгнув его параллельно рту, и, уперевшись сразу двумя ручками, кое-как открыла жирную дубовую дверь, слегка покрытую ледяной коркой.
[Тава: Заходи быстрее.]
[Мун: …]
В лица зверолюдов тут же повеяло приятным теплом, так что они незамедлительно вошли внутрь корчмы и закрыли за собой дверь, дабы не растрачивать его впустую.
Девочка тут же подзагнулась – толкая дверь, она совсем забыла о том, что вчера на работе слабо, но всё же сорвала спину.
[Тава: Всё в порядке?]
[Мун: …]
[???: Ну-кы, судырь, дыньги предъывите!]
Не успел зверолюд и осмотреться, как к нему неожиданно подскочил здешний корчмарь.
Это был просто высоченный пузатый мужик с сальными русыми усами и короткой стрижкой.
Сердце аптапаро с позором ушло в пятки, спрятавшись там до поры до времени, а его руки принялись судорожно нащупывать монеты в карманах, пытаясь найти там хоть парочку – сумку он оставил в гостинице.
[???: Ааа! Як эта дефка та! Шо ты кроха, братца приводила?]
Корчмарь так же неожиданно схватил своими громадными ручищами сероволосую девочку и поднёс её к потолку.
[Тава: …]
Тем не менее, он не пытался ей убить или поранить – Мун мило расставила руки, будто паря в воздухе, а мужик широко улыбнулся.
[???: Так…]
Он поставил разыгравшуюся девочку на пол.
[???: Шо вы в двырях-та стоите? Прахадите!]
Корчмарь показал пальцем на просыревшую деревянную стойку, за которой уже кто-то успел уснуть, и прошёл к ней. Тавагото, со страхом посмотрев на выход, всё-таки решился и двинулся вперёд, придерживая за руку Мун.
Внутри корчмы было, на удивление, полно народа, царил настоящий гомон – где-то вроде даже дрались. Столов было много, и все они были относительно новые, как и стулья возле них.
Здесь кричали и пьянствовали и зверолюды, и обычные мужики, где-то даже женщины. Все были краснющие, радостные и с заплывшими глазами.
Вообще было даже такое ощущение, что здесь собралось всё Четвёртое Кольцо.
[Тава: …]
[???: Мыня Дыон звать, кожели вы не знаете!]
Девочка болезненно сощурилась – снова в речи корчмаря прозвучало совершенно незнакомое слово. Тавагото, может, ещё и понял, что так называемый Дыон смешал «коли» и «ежели», но даже для него сразу понять такое было тяжело.
[Тава: Я Т-т-тавагото….]
[Дыон: А кроху як звать-та?]
[Тава: Мун… Она немая.]
[Дыон: Шо? Не твая? А чья ш?]
[Тава: Эм… Нет, не в этом смысле. Она не может разговаривать.]
[Дыон: А, горлянка, значица?]
[Тава: Н-наверное…]
[Дыон: Так так бы и сговорили! А то ваще не па-людски кажете.]
Аптапаро было всё дискомфортнее и дискомфортнее находиться за этой стойкой – теперь корчмарь умудрился поменять «сказали» на «сговорили», а «говорите» на «кажете», что к тому же и окончательно уничтожило лингвистическую самооценку Мун, из-за чего она решила переждать в углу корчмы, найдя там незанятый столик. Спина ужасно болела, так что девочка прилегла на какое-то подобие лавочки, оставив аптапаро наедине с усатым корчмарём.