[Тава: Нет.]
[Сергей: …]
[Тава: Ты ничего не понимаешь.]
[Сергей: Конечно… Мне-то откуда это знать, и правда…]
[Тава: …]
[Сергей: Можешь уходить… Не забывай, что я помню, где ты живёшь… Я знаю всё про Мун, про Фильку, Кацо и Дыона… Даже не думай, что сможешь злить меня без последствий.]
[Тава: …]
[Сергей: Я и хотел бы дождаться того момента, как ты меня убьёшь… Но ты слабое ничтожество… Тебе не суждено стать частью чужих историй, не говоря уже о моей… Смирись с этим… Это единственное, что я могу тебе ответить.]
[Тава: …]
***
[Сергей: …]
«Эххх… До чего же упёртый зверолюд… Что-то в последнее время я слишком часто общаюсь с простолюдинами на личные темы… Должен ли вообще император заниматься подобным?»
Закинув ноги на стол, рыжеволосый мужчина взял в руки свой громадный букварь и принялся уверенно переворачивать пожелтевшие страницы.
За эти полтора месяца Сергей полностью освоил здешний язык, нынче занимаясь лишь повторением.
[Сергей: …]
На самом деле, в жизни нашего любимого попаданца произошло не так уж и много изменений.
[Сергей: …]
Если говорить о способностях, то они с самого его появления в этой неудачной вселенной оставались на одном катастрофические высоком уровне.
Во-первых, он теперь владел Небесным Первородным Магическим камнем. Что он конкретно ему давал, и какое условие у него было, юноша так и не понял за всё это время. Он, очевидно, становился сильнее в физическом плане, гораздо быстрее и т.д. и т.п., а также он постоянно видел… Всё. Закрывал он глаза или нет, смотрел в пол или в потолок – Сергей мог рассмотреть абсолютно всё, что находилось в комнате, даже не дрыгая зрачками.
Ощущалось это, как… Как обычное зрение – на самом деле, юноша даже не сразу это заметил. Именно поэтому он постоянно пялился хрен пойми куда, именно поэтому он в первый день заметил Тавагото за столбом и именно поэтому ему так легко давалось перемещение в остановке времени.
Да. Во-вторых, он всё также владел способностью останавливать всё сущее, будучи слепым из-за опущенных век. Но с учётом камня, все эти минусы нивелировались, превращая его способность в одну из самых сильных в мире.
В-третьих, конечно же, у него остался Зет. Да, он до сих пор был ослаблен «высасыванием» Хирола, так что не улучшал мощь и способности Сергея, а просто копировал их. Тем не менее, что-то улучшать при такой-то силе было бы уже окончательно страшно, да и клон и так был до ужаса мощным.
[Сергей: …]
Первая неделя для попаданца, наверно, была самой тяжёлой. Его ненавидела Бернадет, Макс (уже находящийся к тому моменту в заточении), Кацо, Конрад и все остальные жители Йефенделла. На самом деле, единственный, кто остался лоялен к нему, был усатый корчмарь, по имени Дыон.
Эти дни юноша метался из стороны в сторону, отчаянно пытаясь разобраться в произошедшем и поскорее умереть.
[Сергей: …]
Естественно, он ещё не понимал, что это затянется надолго.
[Сергей: …]
После этого он впал в глубокую депрессию. Если раньше, даже если кто-то из его друзей умирал, то он просто ждал своей смерти, либо сам её организовывал, но теперь… С каждым днём надежда о новом мире всё таяла и таяла, а уныние императора всё росло и росло.
Он постоянно выпивал у Дыона – ничто не могло доставить ему удовольствие кроме целой бодяги наикрепчайшего пойла. Мир гас для него, люди казались лишь тенями прошлых своих оригиналов. Любое событие, человек – он старался пропустить всё это мимо своих ушей, дабы приблизить заветный день своей смерти и не томиться ожиданием.
[Сергей: …]
Но недавно он убил Бернадет, и…
[Сергей: …]
Ему полегчало.
Все эти обвинения в его сторону, необъяснимая ненависть и отторжение – всё это, наконец-то, можно было чем-то подкрепить.
[Сергей: …]
Когда та голубоглазая девушка так глупо и нелепо умерла, юноша понял.
[Сергей: …]
Это была не Бернадет. И в его камере сидел не Макс. И из монастыря его прогонял не Филька. И умерла от его рук не Сьюзи.
[Сергей: …]
Они не могли быть такими жалкими, унылыми и малодушными. Они не могли быть такими слабыми и беспомощными. Они не могли ненавидеть Сергея...
[Сергей: …]
Зачем тогда беспокоиться о каких-то глупых подделках?
***
[Сергей: …поэтому я и думаю, что можно просто разнести к хуям собачим весь этот синдикат.]
[Верфиниций: Ваше Высочество, вы допускаете пару фундаментальных оплошностей.]