Гойко предложил Асмадее стать его женой, чтобы потом он забрал трон ее отца короля.
Асмадея посмеялась над пастухом, как ты, Эллисон, смеёшься надо мной.
Тогда Гойко заиграл на дудке: овцы, бараны, фрейлины и принцесса тотчас же пустились в пляс.
При этом выделывали коленца, которым не обучают даже самые великие мастера танца.
"Я потратила зря много лет, когда училась танцам, - Асмадея упала на траву в изнеможении. - Зачем, если можно было сразу профессионально танцевать под звуки этой дудки.
Пастух, принеси мне в дар, эту дудку".
"Я подарю тебе дудку, принцесса, - Гойко легко разбрасывался вещами. - Мне не жалко.
За мою дудку требую от тебя одну фрейлину и твой поцелуй.
Согласись, Асмадея, что это маленькая плата за замечательную дудку.
Фрейлина и поцелуй тебе ничего не стоят, потому что они не из золота".
Гойко добился своего: принцесса получила его дудку, а он - фрейлину и поцелуй принцессы.
На следующий день Асмадея увидела, как Гойко и ее фрейлина по очереди засовывают руки в горшок, затем облизывают их: когда - у себя, когда друг у друга.
"Замечательный горшок, потому что он всегда дает мед, - Асмадея сразу поняла, в чем дело: - Пастух!
Принеси мне, твоей принцессе, в дар горшок с вечным медом".
"Забирай горшок, принцесса, мне не жалко. - Пастух, на зло принцессе, приобнял липкой рукой фрейлину за талию. - Но за мой замечательный горшок заплати своим поцелуем и еще одной фрейлиной.
Твои поцелуи - даром, а фрейлин в королевстве видимо-невидимо". - И на этот раз пастух получил то, что желал.
Принцеса Асмадея с горшком убежала во дворец.
На следующее утро она страдала от переедания: во рту засохло, голова от избытка меда болела, живот раздулся, как котел.
В дурном настроении принцесса пришла на луг.
Настроение ее еще больше упало, хотя ночью казалось, что - дальше некуда.
Пастух Гойко сидел обнявшись с двумя ее фрейлинами и хохотал неудержимо.
Он запрокинул голову, изо рта торчали белые зубы пастуха.
На голове пастуха красуется женский платок.
"Что же тебе весело, когда меня раздуло от меда?" - Принцеса прошипела.
"Я смеюсь, потому что повязал платок счастья, - Гойко прокричал сквозь слезы безудержного веселья. - Я подарю тебе платок, или принесу его в дар, как хочешь - так и понимай.
Но за него ты отдашь мне третью фрейлину, поцелуешь меня и возьмешь в мужья".
"Что же тебе, подлец, двух фрейлин мало?"
"Это уже не твое дело, принцесса, сколько у меня фрейлин", - Гойко ответил дерзко.
На этот раз принцесса Асмадея не поцеловала пастуха и не отдала ему свою фрейлину.
Она вернулась во дворец и злилась, тосковала.
В тоске она кушала из горшка бесконечный мед, отчего еще более злилась.
На десятый день принцесса поняла:
"Дура я дура, набитая!
Пастух счастлив, а я несчастлива!.
Лучше сделаю его несчастным, а сама буду веселиться в платке счастья!"
Принцеса Асмадея прибежала на луг, чтобы сделать пастуха Гойко своим мужем.
Но его и след простыл.
Только из-за леса доносился его раскатистый хохот, в который вплетались восторженные визги фрейлин и жалобное блеянье жертвенных овец.
Так была посрамлена принцесса Асмадея.
Разумеется, она через девять месяцев все же вышла замуж за пастуха Гойко, но девять месяцев ее молодой жизни пропали зря". - Генрих закончил рассказ и со значением посмотрел на Эллисон.
"У пастуха были дудка, горшок и платок, - принцесса осматривала Генриха - не прячет ли он у себя в штанах горшок, дудку и платок. - Но ты ничем меня не заинтересуешь".
"Ты так уверена?" - Генрих иронично скривил рот.
"Уверена", - Асмадея со смесью брезгливости и отвращения смотрела на пастуха.
"Как я сразу не сообразил", - не ирония, а сарказм исказил лицо пастуха.
"Пребывай в задумчивости, пастух", - Эллисон щелкнула Генриха по носу.
Она ушла с луга, а овцы еще долго смотрели ей в след.
"Эллисон, залезай ко мне в карету на заднее сиденье, - на дороге принцессу догнала королевская карета.
Отец король подал дочке руки, поднял ее.
Через час он прервал затянувшееся молчание. - Я видел тебя с пастухом".
"Не грусти, отец! Я не для него!"
"Не забегай вперед, доченька"