Лаборант открыл несколько папок. К счастью, пароля не требовалось: члены группы заранее договорились, что не станут ничего прятать друг от друга. Руслан начал с просмотра записей журнала геолога - по правилам, он дожжен был заполняться каждый день. До сих пор в компьютер Свена никто не заглядывал - как-то по умолчанию все решили, что ничего толкового безумец написать не мог. Но теперь, когда было сделано открытие… кто знает, до чего додумался погибший.
Рулан помнил, как геолог впервые заговорил о том, что на Нереиде может существовать одна-единственная форма разумной жизни. Та, которая осознанно губит все остальные, не желая делиться планетой. Тогда его засмеяли. Но теперь…
Лаборант просмотрел уже страниц десять, но ничего полезного не нашёл. Было видно, как путаются мысли у Свена, как он перескакивает с темы на тему, обрывает фразы на середине и вписывает в научные размышления что-то личное, даже интимное. Бедняга совсем свихнулся…
Руслан помнил, как в геологе возникла и постепенно усугублялась эта странная одержимость радужным сиянием, возникающим вокруг гор на рассвете. Он мог по несколько часов наблюдать за ним, сидя перед окном.
Теперь, читая его записи, лаборант понимал, что именно в этом феномене Нереиды Свен искал ответ на вопрос: есть ли на планете разумная жизнь? Должно быть, он и отправился на рассвете в горы, чтобы выяснить это. Но почему он открыл шлем?
Покачав головой, Руслан встал и подошёл к окну. Переливающийся абрис гор был виден даже с такого расстояния. Раньше он казался лаборанту прекрасным загадочным явлением, но теперь от вида чуть дрожащей радуги по спине пробежал лёгкий озноб.
Руслан заставил себя отвернуться и быстро вышел из отсека мёртвого геолога. Шагая по коридору, он пытался понять, почудилось ему или нет: на мгновение лаборанту показалось, что сияние необъяснимым образом притягивает его... Впрочем, это, конечно, бред! Просто наваждение, возникшее из-за того, что он читал дневник Свена.
Тряхнув головой, Руслан вошёл в столовую.
***
Прошло полторы недели, но результатов исследования опасного вещества не было. Оно просто исчезало, когда на него переставали падать лучи Гипериона, и появлялось, стоило вынести его на солнечный свет. Щербин проводил многие часы в новой лаборатории, оборудованной в одном из запасных помещений, восточную стену которого пришлось снести. Руслан помогал ему почти всё время. Исследование искр сильно увлекло лаборанта, он буквально не мог оторваться от них и радужного сияния, в котором он пытался обнаружить новые свойства, не известные доселе человечеству. Его поиски тоже до сих пор успехом не увенчались.
В лабораторию вошла Луговская и плотно закрыла за собой дверь. Обернувшись, Щербин заметил, что вид у врача озабоченный.
- Что случилось, Марин? - спросил он.
- Меня беспокоит Руслан, - Луговская села на табурет, прислонившись к стене. - Он стал какой-то нервный. А может, рассеянный.
- Он просто поглощён исследованиями, - пожал плечами микробиолог. - Хочешь чайку?
- Нет, спасибо, Семён Михайлович, - она помолчала. - Я бы не пришла с этим к вам, если бы дело было только в том, что… в общем, скажу прямо: Руслан напоминает мне Свена! Вот так-то! - добавила она с лёгким вызовом.
Щербин удивлённо приподнял брови.
- Свена? Ты о чём это? Мне Руслан кажется вполне нормальным.
- Он говорил вам о том, что это вещество, - Луговская кивнула в сторону видневшихся за стеклом образцов, - разумно? Что оно намеренно уничтожает на планете все формы жизни? Вернее, что не даёт им возникнуть, истребляя на корню.
- Да, у Руслана есть такая теория. Ну, и что? Мы ничего не знаем про искры, так что никакую вероятность исключать нельзя.
- Он мне сказал сегодня, что Свен считал так же.
- Свен мог быть прав.
- Он тронулся умом.
- И что? Это не значит, что он ошибался. Просто… его теории приобрели форму одержимости.
- С Русланом происходит то же самое.
- Марина, я уверен, что ты преувеличиваешь. Но в любом случае, мы присмотрим за Русланом. На всякий случай.
Луговская встала. Вид у неё был недовольный.
- Его нужно изолировать, - сказал она негромко. - Пока не повторилось несчастье.
- Не выдумывай, - Щербин ободряюще улыбнулся. - Сумасшествие не заразно.
- Хорошо бы, - покачав головой, врач вышла из лаборатории.
Микробиолог устало повернулся к стеклу, за которым находились закреплённые в тонких металлических держателях образцы, окружённые радужным сиянием. Но взор учёного обратился не к ним. Щербин смотрел поверх камней - туда, где в багровом сиянии дрожала над горами радуга. Она звала его к себе, притягивала, обещая раскрыть главную тайну, занимавшую микробиолога. Возможно, Свен отправился на перевал не потому, что свихнулся, а совсем по иной причине…
Конечно, на первый взгляд это кажется полным бредом, но что, если геолог понял: существует лишь один способ узнать, что такое искры - позволить им войти в себя?!
Щербин усмехнулся. Придёт же в голову… Нет, надо не позволять нелепым мыслям бродить в своей голове. У него есть дело, настоящее исследование, и для этого необходимо сохранять трезвый взгляд на вещи. Микробиолог положил руки на пульт и набрал команду для манипуляторов, уже предвидя, что и этот эксперимент не даст ничего.
***
- Что он там делает?! - проговорил Рудер, прильнув к стеклу, разделявшему лабораторию.
- Наверное, устанавливает новые образцы, - с сомнением ответила Луговская.
Врач и химик прибежали по зову лаборанта. Сам Руслан отправился надевать скафандр, чтобы выйти с базы.
- Не похоже, - сказал Рудер. - Сколько он уже там?
Луговская взглянула на свои часы.
- Если верить Руслану, то не менее полутора часов. Наверное, даже больше.
- Значит, он уже получил критическую дозу облучения. Его надо срочно вытаскивать.
Рудер снова попытался связаться с микробиологом, но тот не отвечал. Похоже, он попросту отключил шлемофон.
- Как думаешь, Руслан справится? - спросила Луговская.
- Я пойду с ним, - решил химик. - Жди здесь. Если что… в общем, сориентируешься.
Врач кивнула, хотя не представляла ни что может случиться, ни что предпринимать в экстренной ситуации.
Рудер вышел.
Через несколько минут по ту сторону стекла показался человек в скафандре. Судя по нашивке, это был Руслан - значит, он успел одеться и выйти с базы раньше, чем в наружный шлюз пришел химик.
Лаборант направился к Щербину, ничего не говоря. Тот не видел его, потому что стоял лицом к стеклу. В руках у него был один из образцов, вынутый из держателей и сияющий, как горшок Лепрекона. Тонированное забрало микробиолог поднял ещё сорок минут назад, так что Луговская видела его лицо, отрешённое выражение которого наводило на мысль, что руководитель группы не в себе.
- Руслан, осторожнее! - сказала врач в микрофон. - Постарайся, чтобы он тебя до последнего не заметил.
- Хорошо, - ответил лаборант. Он старался держаться за спиной Щербина. - Что мне сделать?
- Отбери у него образец, - сказала Луговская. - Мне не нравится, что он смотрит на него так долго.
- Ладно.
Когда лаборанта и микробиолога разделяли метра полтора, Щербин вдруг повернул голову и уставился на пол, затем резко обернулся, одновременно отступив к стеклу.
- Он увидел твою тень! - сообразила Луговская. - Отбери камень!
Руслан бросился на Щербина с предельной скоростью, которую позволял развить массивный скафандр, но её оказалось явно недостаточно: микробиолог успел среагировать.
Оружие оказалось в руке Щербина на секунду раньше, чем лаборант добрался до него. Коротко полыхнуло, и Руслана отбросило назад - словно он ударился об резиновую стену.
Луговская закричала.
- Что происходит?! - раздавшийся в динамике голос принадлежал Рудеру. - Я уже иду.