Женя кивнул:
- Правильно.
- Ребят, мы ведь его только поймать хотим, да? – настороженно спросила Алёна.
- Конечно, - ответил Женя. – И пусть полиция с ним разбирается.
- Я спросила, потому что мы берём с собой столько оружия…
- Ты видела, что он сделал с Ромкой? – спросил Макс. – Это для самообороны.
Сам он решил, что церемониться не станет: если убийца на него кинется, сразу влепит гаду между глаз молотком – и все дела.
- Ладно, - Алёна кинула. – Тогда хорошо.
В хлев пошли после полуночи. Фонари держали наготове. Макс затаился около двери, за вязанкой сена. Было жарко и душно, вокруг царила мёртвая тишина, даже комары куда-то исчезли. Слышалось только тяжёлое дыхание коровы и возня свиней, запертых в отдельном закуте.
Макс не видел своих товарищей, спрятавшихся за бочками. В какой-то миг ему показалось, что он в хлеву один. Стало не по себе, но он быстро прогнал это ощущение: у страха глаза велики.
Хотелось курить и пить – надо было прихватить с собой бутыль с водой.
Стрелки наручных часов показывали половину первого, когда снаружи донёсся пронзительный крик – почти такой же, как в предыдущую ночь. Макс замер, чувствуя, как его охватывает мелкая дрожь: нет, человек просто не мог издать такой вопль!
Зачем он вообще вписался в это предприятие?! Надо было сидеть в избе и дожидаться полиции – как поступил бы любой нормальный человек. Нет, серьёзно! Что он тут забыл? Они с Ромкой даже друзьями не были – так, приятели.
Во дворе раздался звук крадущихся шагов: кто-то приближался. Максу показалось, что идущих двое или больше. Чёрт, к этому они с Алёнкой и Женькой не готовились! Предполагалось, что убийца – одиночка.
Затаив дыхание, Макс сжал молоток. Он видел приоткрытую дверь и часть хлева, освещённую луной. Остальное тонуло во мраке.
Женя с Алёной никак не отреагировали на крик – из-за бочек до сих пор не донеслось ни звука. Возможно, они тоже услышали шаги и боялись спугнуть убийцу.
Дверь скрипнула, и на землю упала тень. Вполне человеческая. Максу пришло в голову, что он может вырубить незнакомца, едва тот переступит порог – тогда противников станет на одного меньше.
Человек вошёл в хлев, и Макс замер: это была Нина Ильинишна. Похоже, он напрасно всполошился. Вероятно, хозяйка проснулась и, заметив отсутствие постояльцев, отправилась на их поиски.
Вслед за Ниной Ильинишной в хлев вошли две старухи. Макс узнал в них соседок, только имён не помнил.
Хозяйка направилась к корове, погладила, что-то прошептала на ухо. Скотина не проснулась.
Надо бы выйти из укрытия и объяснить женщинам, что они могут всё испортить, но Макса остановило то, что ни Женя, ни Алёна не показались.
Хозяйка вернулась к подругам, и втроём они начали доставать из карманов и расставлять на полу хлева свечи – низкие, толстые. Одна из старух чиркнула спичкой и зажгла их по очереди. Стало видно, что свечи образуют квадрат.
Бабки разбросали что-то внутри него – Макс решил, что сухую траву – затем покропили землю водой из маленькой склянки. По хлеву распространился резкий неприятный запах. Свиньи в своём закуте оживились, послышалась возбуждённая возня.
Одна из старух, переступив через горящие свечи, заняла место в центре квадрата и воздела тощие руки к потолку. Её скрюченные артритом пальцы с узловатыми суставами напоминали когти хищной птицы. Она забормотала что-то хриплым голосом, затем низко поклонилась. Макс наблюдал за ней, оцепенев. Они понимал, что видит ритуал, но не догадывался о его цели.
Нина Ильинишна достала из кармана небольшой предмет и протянула подруге. Та взяла его и аккуратно положила на землю перед собой. Максу показалось, что это солнечные очки.
Снова раздались слова странной молитвы. Неожиданно повеяло холодом. Из-за бочки показалась Алёнина голова, но тут же исчезла. Девчонка-то, небось, счастлива, что наблюдает за настоящим обрядом.
Хозяйка протянула стоявшей в центре квадрата соседке следующий предмет. Макс не разобрал, какой. Старуха положила его справа от себя. Освещённая снизу пламенем свечей, она походила на древнюю жрицу.
Нина Ильинишна извлекла из кармана третий предмет, и Макс узнал собственный перочинный ножик, купленный в прошлом году ходить по грибы. Не швейцарский, но очень удобный. Что за ерунда? Вероятно, предыдущие вещи принадлежали его товарищам, но зачем бабке красть их? Да ещё и использовать в каком-то странном ритуале.
Он не успел обдумать это, потому что старуха, стоявшая внутри квадрата, быстро заговорила нараспев. Её голос становился то ниже, то выше, а темп менялся, создавая опредёленный, хотя и плохо уловимый ритм. Большую часть слов разобрать не удалось, но одна фраза заставили Макса насторожиться: «Беду отведи, на чужаков переведи!» - бубнила старуха рефреном, воздевая тощие руки к потолку.