- Значит, вы знаете правду!
- О вашем брате? Да, - сказал я и немного склонил голову, наблюдая за реакцией девушки.
- Это все так ужасно! Я не могу поверить, просто не могу! Но не судите его строго - поверьте, у него были причины! - раскравнешаяся дочь барона выглядела прелестно, но я сгреб свое жалостливое сердце в кулак и холодно произнес:
- Миледи, у всех поступков есть причины, но куда более важно, насколько они убедительны с точки зрения закона.
Келари сделала шаг ко мне и почти прошептала:
- Так знайте, у меня и у Адри есть очень веские основания для ненависти к отцу!
Я замер, удивленный неожиданным заявлением, и спросил:
- Что вы имеете в виду?
Девушка замялась, теребя в руках кружевной платок.
- Просто... просто отец всегда обращался и с нами, и с матерью как со своими слугами, даже хуже! Когда мама заболела, он не захотел посылать за хорошим целителем, потому что пожалел денег... Конечно, если бы тогда здесь была Дженеро, все могло бы обойтись, но тогда... она умерла в ужасных муках, а у нас даже не было средства избавить ее от боли. Она кричала ночами, а он делал вид, что не слышит, ему так было проще.
Мне нечего было сказать - все-таки жадность не считается преступлением. Можно посадить человека в яму за неуплату налогов, но нельзя осудить за скаредность по отношению к близким. Келари не дождалась от меня какой-либо реакции, поэтому продолжила:
- Прошло уже восемь лет, но он ни капли не изменился, теперь он использует нас с Адри, чтобы богатеть и возвышаться. Думаете, он послал брата к герцогу ради его благополучия? Вовсе нет, он должен был помочь отцу завязать доверительную дружбу с сеньором, для этого я должна дружить с племянницей герцога, хотя я с ума схожу от ее вечных разговоров о лошадях и погоде! И знаете что? Меня саму отец умудрился сосватать за герцога, которому уже за пятьдесят! И этого тирана мне приходится называть своим отцом!
Келари все-таки разрыдалась, и я подумал, что ее крохотного платочка никак не хватит на такое количество слез. Жалостливая история, но, как я говорил, я больше не верю взывающим к моей совести и благородству девушкам, с меня хватит. Я как мог успокоил юную баронессу, но не стал скрывать угрюмой действительности:
- Леди Келари, мне жаль, но едва ли ваш брат имеет шансы на оправдание. Преступления такого рода должны быть наказаны.
Под конец я все-таки немного подсластил пилюлю:
- И да, если говорить о вашем замужестве, не печальтесь. Адри оказал вам услугу - вряд ли герцог захочет жениться на вас после всей этой истории. К тому же сейчас вы оказываетесь единственной наследницей, так что некоторая свобода вам обеспечена. Пользуйтесь ей и не повторяйте ошибок вашего брата, для которого она будет довольно долго недоступна.
С этими словами я развернулся, оставив всхлипывающую девушку под цветущим деревом, и направился в дальнюю часть сада, где должен был располагаться последний приют членов семьи Ванесски. Скрывшись от посторонних глаз, я позволил себе похромать, так как утро выдалось нелегким, и рана давала о себе знать. Медленно проходя между деревьями, я не мог избавиться от одной назойливой мыслишки, вертевшейся у меня в голове. Что-то мне во всей этой истории казалось странным. К примеру, зачем Адри убивать отца и забирать Владение? Он ведь только выбрался на свободу из дома, где все контролировалось отцом, но при дворе герцога перед ним открывалось множество возможностей! Владением же он бы окончательно привязал себя к земле и вряд ли выезжал бы дальше окрестных лесов. Насколько я знаю, молодые аристократы всегда стараются отгулять время своей свободы по полной, иногда устраивая такое... Так что единственной причиной для убийства могла стать месть, но у Адри в конце концов было восемь лет чтобы подготовить ее, и вряд ли бы он так сплоховал. Еще он мог желать защитить сестру от замужества, это более правдоподобно, но сейчас у нас не темные века, слава богам, так что если бы она отказалась, никто бы ее под венец не потащил. И вообще затевать все прямо перед отъездом довольно странно, еще удивительнее то, что некромагией заниматься баронский сынок не боялся, в склепе чудить тоже не боялся, а вот из-за какого-то детектива из столицы сразу побежал каяться...
С этими мыслями я достиг склепа и вошел внутрь. Там уже явно навели порядок, а жаль. Гроб несчастной матери Адри и Келари выглядел так себе, даже имя почти стерлось, через пару ниш от него нашелся и дедушка нынешнего поколения отцеубийц. С трудом отодвинув крышку, я убедился, что последнее пристанище старика действительно пусто. Лежало бы в нем тело, можно было бы попросить, нет, приказать Дженеро вызвать дух и спросить у того, кто его беспокоил раньше, но чего нет, того нет... "Так, стоп, убийца известен, чего там думать?" - снова вылез здравый смысл. Совесть ему ответила, слегка зевая и потягиваясь после долгого сна: "Ну, видишь ли, надо бы проверить". Тут включилась сообразительность и вкрадчиво так прошептала: "А ведь убийца и не хотел, чтобы кто-то смог проверить". Мне стало как-то не по себе. Нет, даже не от толпы в моей голове, хотя шизофрения, между прочим, у нас плохо лечится, а от мысли, что я мог что-то упустить и отправить на каторгу невиновного. Не хотелось бы, конечно.