Затем я проанализировал то, что получилось, пообещал себе заняться в будущем черчением и сильно задумался, потому что на полу черной золой вырисовывалось нечто совершенно непонятное. Опустим комментарии относительно моих способностей к рисованию - даже окосев на один глаз, я бы не сотворил ничего более извращенного, главным же было то, что мрачная картинка грозила мне какой-то невероятной гадостью в случае, если я войду в дом некромага. Видимо, из-за недостатка данных сама опасность оставалась неясной, хотя, казалось бы, при чем здесь Рельмо? Может, у него действительно бешенство или лишай, а может, максимум, что мне грозит - пищевое отравление. Любопытство сгубило не одного мага, но приличным магом я себя все равно не считал, так что прихватив на всякий случай свою сумку с универсальным противоядием и драгоценной короной, я вышел из комнаты, насвистывая гимн Империи. Уже очутившись за дверью трактира, я услышал гневные вопли трактирщика, обнаружившего мое произведение и сообщающего окружающему миру, что он в гробу видал всех "этих стукнутых головой столичных художников и их чертово вдохновение". Я был польщен и даже засомневался в необходимости идти в Ферре к мэтру Свази и признаваться в том, что на его уроках рисования я больше времени тратил на рассматривание статуи обнаженной русалки, чем на набросок головы нашего великого императора. Помню, когда отец увидел мою работу, он свалился вместе с креслом за стол, долго там валялся, будучи не в силах подняться, а потом похвалил меня и сказал, что никогда не видел ничего более смешного, хорошо, мне хватило ума не говорить ему, кого я пытался изобразить... В общем, я поторопился завернуть за угол, чтобы оказаться на как можно большем расстоянии от трактирщика, в сердцах швырнувшего мне вдогонку швабру и что-то, отдаленно напоминающее платье Джен, видимо, это была половая тряпка. Швабра летела хорошо, боюсь даже предстваить, куда бы занесла ее могучая рука хозяина, если бы на ее пути не оказалось соседское окно. Тряпка по всем законам природы и, я бы добавил, подлости запоздала, причем ровно настолько, чтобы приземлиться на голову очумевшему владельцу окна, высунувшегося в так неожиданно и драматично опустевшую раму. Сказать, что он просто впал в боевое безумие, значит, вообще ничего не сказать:
- Эй , хмырь, ты часом не опух?! Народ, ну вы и свиньи! Съездил, называется, за инструментами, сначала покойничка придарили, а теперь спасибо вам огромное за дыру в стене, давно уж о ней мечтаю!!! И за шапку благодарствую, с таким сквозняком голова-то мерзнуть будет, а вы и о ней позаботились!!!
Бедняга кузнец, - подумал я, надеюсь, он не сильно перенервничал, когда обнаружил старину Карне. Боюсь только, у трактирщика не такой жизнерадостный нрав, ну ничего, так емк и надо за то, что оставил меня голодным, глядишь, в следующий раз будет думать, прежде чем устраивать свой пост.
Для приличия стукнув в покосившуюся дверь деревянной хижины, я с порога сообщил, что два дня нормально не ел и очень хочу покушать чего-нибудь вкусненького, на что мне с пола ответили примерно следующее:
- Есть картошка, есть ведро - почистил и сварил!
- У нас есть картошка? - безмерно удивилась Дженеро, мешающая какое-то варево в видавшей виды кастрюле.
- Есть. В огороде. У соседей.
- Рельмо, как ты можешь думать .что я, Его высочество принц Авель, пойду красть картошку? - фальшиво возмутился я. - Тем более, средь бела дня?
- То есть, в принципе, ты не против? - хрюкнул пес. Вот уж точно свинья так свинья!
- Против!
- Значит, к нам вламываться можно, а к другим нельзя? - продолжил наступление Рельмо.
- У других можно попросить, - нравоучительно произнес я. - Кто же не поможет имперенцу?
- Я.
- Вот-вот, поэтому к вам я всегда буду именно вламываться. А люди и так дадут все, что попрошу.
- Ты этим людям сначала скажи, что ты принц, и коронку покажи, а то они тебе так надают, что мало не покажется. Здесь не мы одни такие суровые!
- Подожди. Джен, а вы что, не сказали никому о моем статусе?
- Ну, ты же не стал рассказывать про Рельмо, вот и мы не распространялись, вдруг это тебе навредит. А надо было?