Дима протянул руку, и снял с зеркала фотографию своих сыновей и жены, которую оставил перед поединком.
– Вот мы и снова вместе, – улыбнулся он, спрятал снимок в кармане, и достал из ящика телефон, чтобы позвонить Тане…
* * *
Дима покидал место проведения турнира через черный вход, который задумывался проектировщиками, как экстренный выход для эвакуации персонала, в случае ЧП на реакторе. Дима катил на коляске к своему обшарпанному автомобилю, который был оборудован специальными ручными блоками и узлами для людей, с ограниченными функциями движения. Дима осмотрелся. Благо на этой парковке машин было не много, меньше всего Дима сейчас хотел видеть толпу зевак, тыкающую в него пальцами. Он втиснулся в кабину, закинул коляску на заднее сиденье, завел мотор и выехал с парковки. Ему пришлось объехать недостроенное здание, чтобы выехать на трассу. Завернув за угол, он увидел зрителей, хлынувших на улицу. Они орали, махали руками, скакали, прыгали, изображали фрагменты поединков, представляя себя бойцами в экзоскелетах, но при этом не имея ни малейшего представления о том, что такое настоящее сражение, и каково это: находиться в боевом скафандре. Этот вечер, на дне недостроенной установки для атомного реактора, подарил им массу впечатлений, которыми они будут делиться, особенно воспоминаниями о броске Занозы в конце третьего раунда. Но очень скоро, все они вернуться сюда вновь, за новыми впечатлениями.
Удаляясь прочь от беснующейся толпы, Дима понял, что пока у людей будут, как сказал майор, «искалеченные души», мир будет оставаться тем местом, где ему придется быть Занозой, и кулаками добиваться лучшей жизни для своих близких. Ведь всем плевать на тебя и твои проблемы, когда хочется одного: зрелища, и очень часто кровавого…
Конец.