Был здесь и письменный стол с лампой, удобным кожаным креслом и маленьким холодильничком, в котором всегда можно было поживиться парой бутылок холодного пива. Предпочтений в марке у Владимира не было, главное, чтобы пиво было холодным.
На одной из стен торчало несколько крючков, на которых висела рабочая одежда: штаны, несколько курток, шлем с защитным забралом для работы со сваркой.
Здесь всегда царил практически стерильный порядок, насколько это вообще возможно для водителя фур и грузовиков. Любое масляное пятно, металлическая стружка, грязь и прочий мусор тут же убирались, возвращая «маленький водительский мирок» в прежнее состояние. Через две недели, здесь повсюду будут пятна крови, битое стекло, лужицы бензина, а в глубине шкафа с инструментами будет припрятана самодельная бомба. Но сейчас здесь царил идеальный порядок.
И, конечно же, главным козырем в гараже был седельный тягач Владимира. Мощный магистральный грузовой автомобиль «Renault Magnum». Настоящий дорожный зверь, двадцати тонная красотка с двенадцати ступенчатой автоматической коробкой передач.
* * *
Владимир сидел в кабине своего тягача. В подстаканнике стояла бутылка открытого светлого пива. Трубников бережно похлопал по тисненной коже, которой было обтянуто рулевое колесо. Тысячи километров провел он в компании своего надежного друга, который подвел его всего лишь раз, да и то, по вине самого Владимира, когда вместо того, чтобы заменить тормозную колодку и перебрать коробку скоростей, он взял заказ и рванул через полстраны с очередным грузом.
Был дождь, крутой спуск, и тягач повело юзом, он попробовал затормозить скоростями, но это не помогло, стал жать педаль тормоза, но колодки только дико завизжали и спели прощальную песню, – надо было оставаться в гараже, подумал Трубников тогда, – фура съехала в кювет, тягач наклонился, но каким-то чудом не перевернулся.
Владимир посчитал, что ему повезло. Очень повезло. С тех пор, он никогда не выезжал в рейс, не проведя тщательный техосмотр.
Трубников посмотрел в зеркало. Суровое лицо, темные мешки под глазами, глубокие борозды морщин, залегшие на лбу и переносице, да, за последние несколько месяцев он постарел. С того самого дня, когда его вышвырнули из компании, мешки под глазами становились больше, а морщины глубже. А его жена ближе к смерти. Выходного пособия едва хватало на лекарства, ни о каком регулярном обследовании не могло идти и речи, страховой полис был аннулирован, – Владимир, скрепя сердцем наблюдал, как Аня буквально таяла на глазах, а он ничего не мог с этим поделать.
С появлением новых технологий профессия водитель становилась все менее востребованной, а в его-то возрасте найти новое место работы было практически невозможно. Он каким-то чудом устроился охранником на старом складе, где хранилась древняя электроника и прочий хлам из запчастей для этой самой древней электроники – РАРИТЕТ, называли ценители приставок «Электроника», МУСОР, ПРОШЛЫЙ ВЕК, ОТСТОЙ – обладатели новеньких моделей «айфонов» и «макбуков». Два через два, именно такой у него был график. Но и этой работы не хватало, и в итоге не хватило.
Единственно, за что был благодарен Владимир, что Аня умерла тихо. Её в последнее время часто мучали боли, которые сгибали её пополам, заставляли кричать, порой ужасные слова, которые он был не в состоянии слышать от женщины, которую он полюбил всей душой и продолжал это делать на протяжение всех этих лет. Но боль меняет людей, порой кардинально: начиная от некогда красивых пухлых губ, которые превращаются в уродливую гримасу боли, заканчивая внутренним миром, который был спокойным, тихим, чудесным и прекрасным, а превратился в что-то жуткое и страшное. С этим ему приходилось сталкиваться практический каждый день, особенно, когда боль усиливалась. Порой, она просила убить её и закончить страдания, в такие моменты было особенно невыносимо. А потом, это была среда, вечер, она тихо позвала его по имени, нежно посмотрела на него, протянула руку, он тут же её подхватил (это была кость, обтянутая кожей, а не рука), аккуратно сжал, она ответила тем же, насколько ей позволили силы и сказала, что любит его. А еще, чтобы он ни о чем не жалел, жил дальше, а она будет его ждать и приглядывать за ним оттуда.