Вопрос: А сам он не делал никаких приготовлений к бегству?
Ответ: Его мул стоял в стойлах царских конюшен, меч его был у кузнеца, а в доме не имелось даже хлеба. Царские стражники уже шумели у ворот, и я выпустила его через окно, а в кровать уложила деревянную статую, накрыв ее одеялом.
Вопрос: А вы не боялись, что вместо Давида они могут убить вас?
Ответ: Утром, когда стражники Авенира, притащили меня к отцу моему, царю Саулу, я подумала, что так оно и будет. Пред отцом стоял Ионафан, а тот кричал: «Зачем отправил ты Давиду сообщение, зачем предостерег его?» Ионафан отвечал: «А почему он должен умереть? Что он сделал?» Отец с яростью обрушился на Ионафана: «Ты ничтожный сын и мужелюбец! Думаешь, неведомо мне про твои отношения с Давидом на позор себе и твоей матери? Пока бродит по земле сын Иессеев, не видать тебе моего царства!» Отец мой бросил копье в Ионафана, но не попал, и ушел Ионафан во гневе и горечи. Затем отец повернулся ко мне и вопросил: «Зачем ты обманула меня и дала уйти врагу моему, так что смог он скрыться?» Я отвечала, что Давид угрожал убить меня, если я не помогу ему. Отец мой воскликнул: «Позор мне, несчастному! Все объединились против меня, и никто не открыл моим ушам, что мой сын заключил союз с предателем, и нет среди вас никого, кто бы мне посочувствовал». Я слышала горечь в его устах и видела муку в его глазах. Он качал головой из стороны в сторону подобно медведю, в шее которого торчит стрела. Взор его упал на пажа, испуганно жавшегося к двери, отец жестом подозвал его и спросил: «Чей ты сын?» Тот ответил: «Я Фалтий, сын Лаиша из Галлима, и ваш раб». Один глаз Фалтия косил, зубы у него были кривые, а одно плечо выше другого. И сказал ему отец мой: «Отдаю я тебе эту женщину, Мелхолу, дочь мою, в жены, чтобы она служила тебе». Фалтий пал предо мной ниц и целовал мои ноги. Я до сих пор помню прикосновение его губ, они были горячими и дрожали.
Здесь я должен рассказать кое-что о пророке Самуиле, насколько я смогу осмыслить то, что узнал.
Как подтвердила принцесса Мелхола, спасаясь бегством от Саула, Давид остановился в храме у Самуила. Однако ничего не известно о том, что произошло в храме потом, отправился ли туда царь Саул и правда ли, что именно там на него сошел дух ГОсподень, от чего срывал он с себя одежды, и пророчествовал пред Самуилом, и целый день и целую ночь пролежал голым в пыли.
В надежде на то, что священник Садок располагает какими-либо документами на этот счет, я обратился к нему. Садоку мой интерес показался весьма странным: ведь мы пишем историю Давида, а не Саула, не так ли?
Я возразил: ссора с Саулом есть часть истории Давида. Саул трижды посылал стражников в Раму, чтобы схватить Давида. Трижды встречали те по дороге толпу пророков во главе с Самуилом. И трижды сходил на них Дух ГОсподень, от чего они бились в конвульсиях и начинали юродствовать. Говорят, Саул сам отправился в Раму и тоже впал в безумие, откуда и появилась поговорка: «И Саул отправился к пророкам»?
Садок улыбнулся:
— Если ты, Эфан, так много знаешь, зачем спрашиваешь?
Я ответил:
— Не станете же вы утверждать, мой господин, что толпа немытых фанатиков, вращающих глазами, корчащихся и пускающих пену изо рта, могла своим бессвязным лепетом настолько повлиять на царя Израиля? Это же сумасшествие какое-то.
— А если царь уже и в самом деле начал впадать в безумие? — Садок снова улыбнулся. — Разве не безумие бросать копье в собственного сына? Разве не было безумием прогонять Давида, единственного человека, способного усмирить злого духа?
В памяти моей всплыли донесения Авенира царю Саулу. Известно ли Садоку об играх Давида со злым духом? Но лицо Садока оставалась непроницаемым.
— Мог ли такой человек, как пророк Самуил, — не сдавался я, — авторитетный, известный священнослужитель, бывший верховный судья Израиля и советник народа, иметь дело с какими-то одержимыми?
Садок сложил на животе свои пухлые руки:
— А разве сам Самуил не был одержим духом ГОспода, когда изрубил на куски Агага?
И я понял, что безумие и впрямь коснулось обоих — как Саула, так и Самуила, и содрогнулся от мысли, не темные ли силы движут человеком.
Вопрос: …Вы сказали, госпожа, что вас отдали в жены Фалтию, сыну Лаиша.
Ответ: Ах да, Фалтий. Он окружил меня заботой, омывал меня, когда было жарко, и согревал, когда я мерзла, а в постели ложился у моих ног. Фалтий был ужасно неловок, однако все же помогал мне поддерживать связь с Давидом, ведь я находилась под наблюдением, а на Фалтия никто не обращал никакого внимания.