Иосафат: Царь Давид редко говорил об этом, но когда говорил, не похоже было, чтобы эти воспоминания его тяготили.
Нафан, пророк: А чем тут тяготиться? Избраннику БОжьему необходимо было выжить, это был его долг; иначе как могла быть исполнена воля ГОспода, как смог бы Давид стать царем Израиля и отцом царя Соломона?
Садок: Тебе это понятно, и мне это понятно, но поймет ли народ?.. Не разумнее ли вообще не упоминать об этом эпизоде?.. Кстати, как долго оставался Давид у филистимлян?
Иосафат: Год и четыре месяца.
Садок: Один год из тех двух тысяч лет, которые прошли с тех пор, как Ной причалил к вершине горы. Что значит один год для Истории?
Нафан: Я не кормлюсь от пожертвований, как друг мой Садок. Я общаюсь непосредственно с БОгом. Посему считаю, что мы должны быть последовательными: ежели мы едины в том, что Давид — избранник ГОспода, то, значит, все его деяния идут на пользу и благо Израиля. Но поскольку знание фактов может привести к опасным обобщениям, мы должны представить факты так, чтобы направить мысли в верное русло.
Садок: Такие попытки делались с тех пор, как в саду Эдема ГОсподь сообщил кое-что Адаму. Благонамеренные слова могут быть извращены змием, повстречавшимся на пути.
Ванея: Хотелось бы узнать, каким образом собирается господин Нафан изложить эти факты с точки зрения блага и славы Израиля. Ведь когда Давид и его люди сидели в Секелаге, у них был только один способ обеспечивать себя — грабеж. Однако грабить поблизости было некого, кроме собственных соплеменников — иудеев. И значит, в каждой деревне нужно было убивать всех до единого — мужчин, женщин, детей, ибо если хотя бы один из них остался в живых, он бы свидетельствовал против Давида и кричал об этом по всей стране. А каковы были намерения царя Анхуса? Он говорил: «Давид измарал себя пред народом Израиля и посему будет всегда зависим от меня».
Нафан: Неужели это голос господина Ванеи? Так мог сказать только клеветник, желающий опорочить Давида, отца царя Соломона.
Ванея: Я лишь стараюсь быть последовательным, как того желает господин Нафан. ГОсподь БОг знал, что делает, когда выбирал Давида, сына Иессея, царствовать над Израилем. А ежели так, то была на то воля ГОсподня, чтобы царь Саул и сын его Ионафан были устранены. И значит Давид правильно поступил, предавшись Анхусу, царю Гафа, и отправившись затем со своими людьми на север, чтобы поддержать филистимлян в битве при Афеке, в которой войско Израилево было разбито, а Саул и Ионафан встретили свою смерть. Если же путь, коим Яхве вел своего избранника, кажется кому-то чересчур извилистым, то наш друг Эфан смог бы подправить его для Хроник царя Давида.
Садок: Возможно, путь, коим шел Давид, и не прям, но он не был путем злодеяний.
Ванея: Путь злодеяний! Я сражался на стороне Давида, когда против него восстал его собственный сын Авессалом, сражался и позже; я видел Давида в действии, когда он принимал решения. Давид понимал, что значит взять власть и удержать ее. И если слово ГОспода не совпадало с тем, что Давид считал необходимым предпринять, он обращался к ГОсподу и разговаривал с ним, а затем переводил слово ГОспода в соответствии с тем, что собирался делать.
Иосафат: Вижу, господа члены комиссии молчат. Тогда пусть Эфан, наш редактор, сообщит нам, какие выводы он сделал из наших словопрений и как собирается изложить эту часть Хроник царя Давида.
Но не успел я открыть рот, как вдруг послышался шум, распахнулись двери и слуга возвестил о приближении царя Соломона. Дееписатель Иосафат, сын Ахилуда, склонился в низком поклоне, остальные пали ниц, когда вносили царя, сидящего между двумя искусно сделанными херувимами.
Царь велел нам подняться. Он еще более обрюзг, но был в отличном настроении.
— Это воистину великий день для Израиля, — сказал он, — ибо я вижу всех вас усердно трудящимися во славу ГОспода. А кроме того, к нам прибыло египетское посольство, дабы предложить мне в жены дочь фараона. По сему поводу будут сегодня напитки и барашек на вертеле.
После чего последовала почтительная пауза, какие повисают, когда значительная особа высказывает значительную мысль. Затем Иосафат спросил, не желает ли царь узнать о результатах работы комиссии; царь отвечал, что желает; Иосафат вкратце ввел его в курс дела и закончил словами: «А теперь, о мудрейший из царей, мы как раз собирались выслушать Эфана, сына Гошайи, нашего редактора».