— Близко ли мой господин знаком с ней? — осведомился я наилюбезнейшим тоном.
— Если бы рядом не было меня с моими советами, — Нафан сделал многозначительную паузу, — и Ванеи с его хелефеями и фелефеями, то сидеть бы сейчас ее сыну не между херувимами, а в темной, страшной темнице.
— Так значит, мой господин мог бы без особого труда попросить царицу-мать, чтобы она приняла меня для небольшой беседы и разрешила задать ей несколько вопросов?
Нафан поднял выцветшие брови.
— Ты нашел бы ее не слишком разговорчивой.
И он снова продолжал.)
Но женщина забеременела и отправила к Давиду гонца, чтобы сообщить: у меня будет ребенок.
Это произошло как раз в тот день, когда я был у царя, дабы поведать ему одно небольшое пророчество. И сказал мне царь: «Да обратит БОг на меня все свои кары, Нафан, но я почти уверен, что она это подстроила». Я спросил, почему возникло у него такое подозрение. Он отвечал: «ГОсподь об этом знает, ибо смотрит не так, как смотрит человек, — ГОсподь видит сердце; да и мне чутье так подсказывает».
Я сказал царю, что еще один сын — это всегда благо, если, конечно, сын от его семени.
В этом он уверен, отвечал Давид: ведь он сам видел, как Вирсавия совершала свои омовения; она пришла к нему всего через несколько часов после этого, чистая кровью своей и телом, а муж ее, Урия, находился на расстоянии четырех дней быстрой скачки — под стенами Раввы аммонитской.
Тогда я сказал: «Похоже, что ГОсподь благословляет раба своего Давида не только словами».
Царь наморщил лоб и молвил: «А как же быть с заповедью ГОспода, которую необрезанные называют „табу“? Можно, конечно, скрыть связь с женщиной, но ребенка утаить не удастся, а нечто вроде непорочного зачатия, быть может, и случится когда-нибудь в нашем роду, но до сих пор о таком не слыхали».
И тогда я спросил царя: «Верно ли понял я господина моего, что от Раввы аммонитской, которую осаждает Иоав, а вместе с ним хеттеянин Урия, служащий под его началом, до Иерусалима четыре дня быстрой скачки?»
«Верно», — отвечал царь.
Я сказал: «Значит, Урии понадобилось бы восемь дней, чтобы прибыть в Иерусалим, лечь со своей женой Вирсавией и стать отцом ее ребенка, ибо кто может с точностью до одного-двух дней сказать, как долго пребывает младенец в чреве своей матери?»
Царь Давид толкнул меня локтем под ребро и произнес: «Нафан, друг мой, если бы не знал я, что ты пророк, то сказал бы, что ты — еще и шельма».
Благодаря тому, что господин Ванея замолвил за меня слово, мне позволили заглянуть в некоторые письма, сохранившиеся в архивах Иоава, который командовал осадой аммонитского города Раввы.
Первое из них гласило:
Хеттеянину Урии, начальнику тысячи, стоящему под Раввой аммонитской, от любящей жены его Вирсавии, дочери Элиама.
Да ниспошлет Яхве супругу моему долгую жизнь и богатую добычу. Твоя любящая жена чахнет от тоски по твоим объятиям. Приезжай! Прикосновения твои — рай для меня, я таю от них, подобно снегу под солнцем. Приезжай же! Царь Давид услышал о тебе и хочет видеть тебя; ты будешь сидеть за его столом и обретешь почести, а ночью ляжешь со своей горлицей. Поспеши! Да поможет мне ГОсподь в том, чтобы мои воздыхания достигли ушей твоих.
Это письмо, по всей видимости, прилагалось к прошению, поданному Урией военачальнику Иоаву, которое выглядело следующим образом:
Иоаву, сыну Саруи, дважды герою Израиля, военачальнику, от слуги его Урии, хеттеянина, начальника тысячи.
Да ниспошлет Яхве господину моему победы во всех сражениях. Как явствует из прилагаемого к сему письма, дома у меня возникли определенные обстоятельства, требующие моего присутствия. Поскольку осада осуществляется по плану, без моих услуг, полагаю, короткое время можно обойтись. Посему со всей почтительностью прошу для себя десятидневный отпуск. По прибытии в Иерусалим я отмечусь в главном штабе.
Прошение Урии совпадает по времени с сообщением, полученным Иоавом от царя, верховного главнокомандующего.
От царя Давида, избранника ГОспода, любимца Израиля и льва Иудейского, Иоаву, поставленному над войском.
Да умножит Яхве твою силу. Прослышал я о некоем хеттеянине по имени Урия, преданном и храбром воине, способном офицере. Буду признателен, если ты пришлешь его на несколько дней в Иерусалим, ибо хочу я с ним познакомиться.