И тогда рассказал я ей о различных видах правды, о мнениях членов комиссии и о решениях, что были приняты.
— Здесь существуют разные партии, а внутри них — свои партии, и сама комиссия тоже расколота. Я же подобен птице во время великого потопа, которая не знает, куда приземлиться.
Эсфирь посмотрела на меня.
— Многие годы, — сказала она, — ГОсподь Яхве оберегал нас, он даровал нам небольшие, но постоянные доходы от твоих литературных трудов и вложений в земельные участки; при этом мы всегда следовали заповедям ГОспода, а он справедлив и не оттолкнет тех, кто идет его путями.
— ГОсподь, — промолвил я, — видать, посоветовал Ванее, сыну Иодая, задержать меня после заседания. Ванея положил мне руку на плечо, словно я его лучший друг, и поведал, что в его распоряжении находятся записи Авенира, сына Нира, стоявшего во времена царя Саула над войском. Они якобы были обнаружены при поиске в архивах доказательств великого поединка Давида с Голиафом. Он пошлет их мне, а я должен сообщить ему, что я об этих записях думаю.
— А может, Ванея ценит твою ученость и потому хочет знать твое мнение? — спросила Эсфирь.
— Ванея ценит ученые знания и чужое мнение только тогда, когда они могут послужить его целям. — Прежде чем успел я сказать это Эсфири, у дверей послышался сильный шум. Я встал, чтобы пройти туда, но Шем и Шелеф опередили меня и возвратились с офицером-хелефеем и солдатами, которые втащили в дом мешок с глиняными табличками.
Царю Саулу, первейшему из первых в битвах, помазаннику БОжьему, от Авенира, сына Нира.
Да дарует Яхве властелину моему прожить это время года в добрейшем здравии. Относительно Давида, сына Иессея, из Вифлеема поступил я по твоему повелению. Я распорядился о дознании и назначил Доика-идумеянина быть главным. Далее отрядил я для этого дела двух моих лучших людей — Шупима и Хупима, левитов, которые состоят в дружеских отношениях со священниками как из храма Самуила в Раме, так и из храма в Номве. Доик отправился в Вифлеем, дабы провести расспросы среди населения. Он сообщает, что Давид, сын Иессея, до одиннадцати лет пас овец, потом в деревне его не видели до тех пор, пока не вернулся он назад в шестнадцать лет и снова стал пасти овец отца своего. Кое-кто в Вифлееме утверждает, что был он увезен неким странником в Египет, как случилось это с Иосифом, которому отец его Яков подарил пестрые одежды. Другие же считают, что Давид это время жил у жрецов в Номве. От самого Давида никто об этом ничего не слышал; он играл на арфе и пел свои песни, а еще искал и приводил отбившихся от стада овец, так служил отцу своему Иессею-вифлеемлянину и ждал своего часа.
Царю Саулу, гордости Израиля, избранному повелителю двенадцати колен, от Авенира, сына Нира.
Да отведет Яхве злого духа от повелителя моего на веки вечные. Получил я сообщение от левита Шупима, отправившегося в Раму с паломниками, дабы принести там жертву и послушать Самуила, ибо сам Самуил более по стране не ездит, а занимается делами лишь тех, кто приходит к нему, верша суд за малую плату. Шупим говорил со священниками низшего ранга, с послушниками и кое с кем из паломников; все они утверждали, что Самуил полон ненависти к господину моему царю, ибо господин мой царь отказался подчиняться его повелениям. Шупим дал Самуилу для сожжения жирного ягненка и сказал, что это последняя жертва, которую он может принести ГОсподу, ибо царь Саул все забирает себе. Тогда Самуил поднялся, воздел руки к небу и сказал Шупиму при всем народе: «Видишь, как тает облако там, вверху? Так исчезнет и Саул. „Я его сотворил, я его и уничтожу“, — так говорит ГОсподь. Ибо Саул не исполнил завета ГОспода, и ГОсподь отберет у него царство Израильское. ГОсподь уже нашел человека себе по сердцу». Таким образом Самуил подкапывает под повелителя моего царя.
Царю Саулу, великому освободителю, щиту народа израильского, от Авенира, сына Нира.
Да ниспошлет Яхве повелителю моему мир, и богатство, и здравие. Сегодня я получил донесение от левита Хупима, который был послан в Номву. Хупим завел дружбу с Ахимелехом, первосвященником местного храма, и сказал ему, что хотел бы взять из монастыря послушника, дабы тот учил его сыновей слову БОжьему и грамоте. Ему было дозволено посмотреть список послушников. В списке том значился некий Давид, сын Иессея из Вифлеема, и было там записано, что он хорош собой, грациозен, в высшей степени талантлив, остр умом и располагает к себе. И спросил Хупим Ахимелеха, можно ли взять учителем именно этого юношу. Ахимелех в ответ на это рассмеялся: «Неужели ты думаешь, — сказал он, — что мы тратим на этого отрока столько времени и сил, чтобы стал он домашним учителем детей какого-то Хупима? Нет, сей отрок избран и обучен для особой цели, а сейчас он у царя Саула, поет ему и играет. Пусть я и не пророк, как Самуил, но думаю, что мы об этом отроке еще услышим».
Царю Саулу, могущественнейшему из людей, мечу колена Вениаминова, от Авенира, сына Нира.
Да ниспошлет Яхве радость повелителю моему царю по случаю успехов нашего дознания. Хупим и Шупим сообщили мне, что песенка «Саул победил тысячи, Давид же — десятки тысяч» написана в Новме и что это священники разнесли ее от Дана до Вирсавии, дабы женщины распевали ее везде, где только ни появится повелитель мой царь.
Царю Саулу, победителю в войнах, грозе язычников, от Авенира, сына Нира.
Да ниспошлет Яхве покой душе повелителя моего. Я послал Доика-идумеянина к Ахимелеху, первосвященнику храма в Номве. Доик сказал Ахимелеху, что нам известно о его связях с пророком Самуилом и о планах касательно Давида, сына Иессея. И что мы отрубим Ахимелеху голову и прибьем тело его к стене его собственного храма, ежели он во всем не признается; если же признается и повинится, то ему будет даровано помилование, а гнев наш обрушится на истинных виновников. Ахимелех был чрезвычайно напуган и сознался, что у Самуила есть план: ГОсподь якобы повелел ему разрубить на куски царя Агага и сказал затем: «Так должен ты поступить и с душой Саула». Тогда Самуил вызвал злого духа, который мучает теперь повелителя моего царя. А чтобы управлять злым духом, прислал он отрока Давида, дабы пел он пред царем и играл. Яхве же сей план одобряет, так что Давид даже стал зятем повелителя моего царя. И совет мой таков: послать к дому Давида стражников, дабы до рассвета схватить его.
От царя Саула собственноручно Авениру, сыну Нира.
Поступай по своему усмотрению.
Царю Саулу, повелителю войска, ревнителю справедливости, от Авенира, сына Нира.
Да принесет ГОсподь добрые новости повелителю моему царю. Я выслал стражу к дому Давида по велению твоему. Там их встретила Мелхола, твоя дочь, и попросила ступать тихо, ибо супруг ее Давид болен и спит. Когда же старший стражник сказал, что дело не терпит отлагательства, Мелхола откинула занавеску. Там в постели неподвижно лежал Давид, накрытый покрывалом. Тогда старший оставил четверых людей — двоих перед домом, а других за ним — и отправился ко мне за дальнейшими указаниями. Я приказал как можно скорее доставить ко мне Давида, даже лежащим в кровати. Спустя некоторое время старший вернулся снова без Давида и поведал следующее: «Мы вошли в дом одновременно через переднюю и заднюю двери, отстранили Мелхолу, царскую дочь, и обнаружили в постели Давида деревянную куклу, покрытую козьей шкурой. Мы обыскали весь дом, до самой крыши, и двор, и окрестности, однако никого не нашли. Давид, сын Иессея, скрылся. Я распорядился, чтобы старший стражи получил пятьдесят плетей, а его люди — по двадцать пять плетей каждый».
— Эфан!
Голос Эсфири возвратил меня в настоящее.
— У тебя такой вид, Эфан, словно тебе явился злой дух.
Я кивнул.
— Шеол разверзся, и призраки прошлого поднялись из бездны.
— Общаться с этими призраками — твой удел.