Он вскочил и чуть не сбил низко висящий масляный фонарь.
- Магистр не может чародействовать... да даже бы если чародействовал... что тут плохого - путанно продолжил белобрысый. - чародействовал бы давно бы победили Властелина. Только Орден мешает.
В кабаке утихли разговоры. В дальнем углу отставили кружки.
- Он ведь и так чуть не победил... он почти достал Властелина... и развеял бы, если бы не предатель Орн... Туда, к чертям, ему и дорога... Нет Властелина и нет войны, - горячится заблудший стражник.
- А с кем воюешь, родной? - послышалось из угла. - Неужели ты думаешь, что одного чудака и десятка доблестных воинов в сверкающих доспехах достаточно, чтобы удержать Властелина? Или может достаточно пары сотен, набранных первых встречных в новую дружину? А на что они, дураки, способны без таких как Орн?
Кровь приливает к лицу белобрысого. Медленно повернулся к сидевшим в темном углу. Суровые глаза из-под тяжелых бровей буравит стражника. Ладонь легла на эфес меча.
- Ты знаешь кому говоришь? Ты, ничтожество! Я здесь закон, я здесь и Орден, и Магистр!
- Костомир? А, Костомир? да ну их... допивай уж и пойдем... ик.. - раздалось за спиной у белобрысого.
- Костомир? да? А где твоя кольчуга и шлем? Пропил, родной? Или спустил куда и честь? Или тебя пнули уже из стражи?
Коренастый бородач в походной кожаной куртке поднялся из угла. Тяжелый взгляд насквозь буравит буйного. Ноздри белобрысого раздуваются, злобно втягивают воздух. Из ножен показалась тонкая полоска холодной стали.
- Твой Магистр не может установить порядок даже у себя под носом. Здесь в столице. Как он установит порядок в обоих пределах? - бородач вплотную подошел к Костомиру, заглядывает в глаза. - Твой Магистр только продолжает бесполезную войну. Орн понимал, берег и силы, и войско, а что будет если во главе станет такой как ты?
- Ты кто, тварь? Умри... - сквозь зубы процедил белобрысый. Из ножен выпорхнул обломок меча. Фонарь рухнул на пол и расплескал горящее масло.
- Дружина...
Старый дружинник одной оплеухой выбил дух из наглеца - не дал закончить удар. Звякнул в полумраке упавший обломок. У Костомира наливается здоровый фингал. Тишина повисла в кабаке. Назревает драка.
- Бейте предателей!.. Приспешники Властелина Востока!.. Шпионы! - разнеслось по кабаку.
На спине бородача повис собутыльник оглушенного. Потеха началась. Переворачиваются столы, со свистом выхватывают мечи, кинжалы, ножи. Крик стоит неописуем.
В дальний угол к незнакомцу прилетела пустая чарка и разлетелась на черепки. Но чудака и след успел простыть. Только оборванцы дерутся и катаются по полу за недоеденную рульку и полные пивные кружки.
Фигура в плаще бесшумно уходит к лесу. На темной улице за спиной острый слух выхватил тихие шаги.
- Эй, ты куда? А поделиться?
Полы плаща взметнулись, раскрывая пушистый хвост. Острое жало стилета только продырявило пустой плащ. Но на левой щеке неудачливого разбойника остались четыре рваные раны. Из-под плаща теперь выглядывало тонкое лезвие. Под капюшоном проступила клыкастая улыбка.
- Понял, не дурак. Ухожу. Ухожу. Ухожу, - спокойно сказал нападавший и скрылся в ночи.
Оборотень вернулся в лес.
В свете факела перед стражей на коленях стоит человек. Воины обступили его, да посмеиваются над пьяницей:
- Оборотень? Оборотень увел у тебя лошадь и повозку? По лесу кататься наверно хотел, да? Ха..
- Оборотень-лис? Ты где о таких слыхивал?
- Прямо вот среди бела дня, здесь у Стольного Града? Что? Видел как меня? Не смеши!.. Ха-ха
- Эй ты где такой сбитень нашел? Или то не сбитень был? Рассказывай, я тоже хочу!
По дороге раздается перестукивание копыт, да скрип немазаного колеса. Стража повалилась на земь от хохота, выронили пики. Мимо медленно вышагивает старая кляча без ездока с груженной повозкой, знает проклятая дорогу к своей лавке.
Глава 4
Дважды всходило солнце и закатывалось за горизонт. Одинокий Лис бежит навстречу восходу. Скалистые горы еще высятся за спиной. Первыми золотом наливаются на рассвете, первыми чернеют на огненно-красном закатном небе.
Деревца становятся выше, все ближе жмутся друг к другу. Толстые корни вгрызаются в перемолотые временем камни. На низком кустарнике мелкими звездочками зреют ягоды. На пути озера и озерца с прозрачной водой, словно голубые дыры в редколесье. Преграждают путь малые речки с бурлящими на камнях студёными струями. В ложбинах покоятся огромные замшелые валуны, неизвестно как и когда здесь появившиеся.
Воздух и свеж прозрачен. Кругом тишина. Все еще стоит безветренная погода. По бледно голубому небу медленно бредут редкие прозрачные облака.
Благородный олень с раскидистыми бархатными рогами издали провожает Оборотня взглядом. Черные когтистые лапы на каждом шагу утопают в колком мху. Раскачивающийся на бегу хвост едва касается земли. Редкие испуганные птицы взмывают в голубую высь.
Лис держится вдали от дорог и деревень. Костра не разводит - теплая шерсть надежно защищает от ночного холода. Только укутывается в плащ, спасаясь от ночной сырости. Зеленый взгляд долго перед сном всматривается в ночную темень. Кажется, всю жизнь в лисьей шкуре. Ничего не помнит, а было ли что до туннеля. Может так и скитался один в лесах. Тревожно во сне подрагивают острые уши.
Сумка купца заметно полегчала. Один раз удалось загнать зайца, да камнем на лету сбить куропатку. Клыками раздирает мясо - тупому ножичку жаркое лишь по силам. Звериный голод не унимается. Спелые ягоды только раззадоривают аппетит, словно дыра вместо желудка. Разок на пути попался молодой лось. Долго пришлось сидеть на дереве пока не ушел сохатый.
Солнце зашло в третий раз. Над головой по краю пепельно-серого диска острый серп молодой луны. Небольшая деревенька затерялась в лесу. Деревья скрывают со всех сторон, только над кронами поднимается дымок. В центре несколько крепких длинных срубов потемневших от времени. Чуть дальше вокруг избы поменьше. На крышах шевелится легким ветром толстый травяной ковер.
В густых кустах среди домов сверкают два зеленых глаза. Черная шерсть слилась с глубокими тенями. Нос жадно тянет запах жареного мяса. На листьях играют рыжие блики ярких факелов.
В одном из длинных срубов с вечера людно. Густо валит дым через дыру. Из открытой двери клубами пар уходит в ночной холод. Ярко светятся маленькие окна под крышей, неясные тени мелькают внутри в дверном проеме. Бодро играет волынка, стучат барабаны, льются песни и смех.
Лис затаился, ждет, вдруг перепадет чего. Или как уляжется все, курятник отыщется. Выпала роса, начал затягивать туман. Скоро светает. А праздник все тянется.
На свежий воздух вышло двое. Один крепок, высок - широкие плечи, грудь колесом. Русые выцветшие волосы собраны в тугой хвост. Другой помельче, уже старик. На посох опирается, не налюбуюется товарищем.
Воин вытащил из-за пазухи глиняную трубку.
- Лука, а это тоже оттуда? - кивнул старичок на трубку.
- Да, все там дымят через эти трубки, чтоб они не ладны...
- А много всех там? Или только наши?
- Живут тоже люди, на нас похожи. Больше чем нас. Порядки другие. Как-то сами по себе, себе на уме. Но ели, пили за одним столом.
- И Властелин ни разу не мешал? Набеги не устраивал?
- Да не... там его Владыкой кличут. Мы там за ненадобностью были. Только разок жиденькое темное войско приперлось, когда наши чейто отдавили на другом конце. А потом и во все, в Оплоте совсем заперся. В горах. То ли Орн постарался, то ли Магистр. Хотя про Магистра сомневаюсь, что он так далеко от Цитадели забыл? Уже перед моим уходом разве ворон к Владыке летал. Говорят, девку какую-то принес, чужую. Да слухи сейчас доходят, что чернота вокруг Оплота собирается.
Лука постучал трубкой по могучей руке. Из-за пазухи появился мешочек с бурой травой. Воин забил зелье и поджег.