Кто-то пошутил насчет того, что мы сами себе враги. Мол, осталось только на собственные мечи броситься.
– Похоже, синдик именно этого от нас и ждет.
Берилл плохо действовал на нас, но хуже всего пришлось Капитану. Тот винил во всех наших неудачах себя и даже попытался отказаться от командования.
Вошедшая во вкус толпа всячески поддерживала творящийся вокруг хаос, оказывая мрачное, тупое, точечное сопротивление и вмешиваясь в любые попытки тушить пожары или предотвращать грабежи. Но, слава богам, она только этим и ограничивалась. Мятежные когорты, пополнившись дезертирами из других отрядов, убивали и грабили без остановки.
На третью ночь, сдуру вызвавшись нести караульную службу, я стоял на Треянской стене. Город был необычайно тих. Не будь я настолько усталым, насторожился бы, но сил хватало лишь на то, чтобы не заснуть.
Ко мне подошел Тамтам:
– Костоправ? Ты-то здесь откуда?
– Это временно.
– Видок у тебя – краше в гроб кладут. Лучше иди отдохни.
– Да ты и сам не очень-то хорошо выглядишь, коротышка.
Он пожал плечами:
– Как Добряк?
– Пока еще не выкарабкался. – Если откровенно, я почти и не надеялся, что он выживет. Я ткнул пальцем в темноту. – Не знаешь, что там происходит?
Издалека донесся одинокий вопль – какой-то странный, не похожий на звучавшие недавно. Те были полны боли, ярости и страха, а этот насыщен чем-то жутким, чем-то темным.
Тамтам покашлял и похмыкал, в точности как это делает его брат Одноглазый. Ах, не знаешь? Ну и не знай дальше. Колдуны, одно слово.
– Ходит слушок, что бунтовщики, когда грабили Некропольский холм, сбили печать на склепе форвалак, – проворчал он наконец.
– Да неужели? И что, эти твари вырвались на волю?
– Синдик полагает, что да. Но Капитан как-то не принял известия всерьез.
Я тоже не принял, хотя Тамтам выглядел встревоженным.
– А те парни, что заявились вчера в город, похоже, крутые.
– Неплохо бы их к нам завербовать, – тоскливо произнес Тамтам.
Они с Одноглазым уже давно служили в Отряде и собственными глазами наблюдали его упадок.
– И что их сюда привело?
Тамтам пожал плечами:
– Ступай, Костоправ, отдохни. Не рви задницу. Никому от твоей усталости легче не станет.
И он заковылял прочь, затерявшись в дебрях своих размышлений.
Я озадаченно поднял бровь, отметив, что Тамтам сильно сдал за последнее время, – и вновь принялся наблюдать за пожарами и кострами. В городе было тихо, и это тревожило. Глаза слипались, огни расплывались. Тамтам прав – нужно выспаться.
Из мрака донесся еще один непривычный, полный отчаяния вопль. На сей раз кричавший находился куда ближе.
– Вставай, Костоправ. – Лейтенант растолкал меня, не церемонясь. – Капитан зовет в офицерскую столовку.
Я застонал. Я выругался. Я пригрозил сделать из Лейтенанта инвалида. Он ухмыльнулся, защемил нервный узел в моем локте и стянул меня с постели на пол.
– Да проснулся я, проснулся, – буркнул я, нашаривая сапоги. – В чем дело-то?
Но Лейтенант уже ушел.
– Добряк оклемается? – спросил Капитан.
– Не думаю, но я всякие чудеса видывал.
Офицеры и сержанты уже собрались.
– Вы все хотите знать, что случилось, – начал Капитан. – Позавчерашний гость оказался заморским посланником. Он предложил союз: военные ресурсы северян в обмен на поддержку флота Берилла. На мой взгляд, разумно. Но синдик заупрямился. Он еще не пришел в себя после завоевания Опала. Я посоветовал быть гибче. Если эти северяне – подонки, союз с ними будет меньшим из нескольких зол. Лучше быть союзником, чем данником. Главный вопрос сейчас немного другой: как действовать, если посланник потребует слишком многого?
– Значит, если синдик прикажет драться с северянами, то нам следует отказаться? – уточнил Леденец.
– Не исключено. Сражение с чародеем может закончиться гибелью всего Отряда.
Бабах! – грохнула распахнутая дверь. В столовую влетел невысокий жилистый смуглый мужчина с огромным носом. Капитан вскочил и щелкнул каблуками:
– Синдик.
Гость шарахнул по столу обоими кулаками сразу:
– Вы приказали своим людям укрыться в Бастионе. Я плачу вам не за то, чтобы вы прятались, как побитые кнутом шавки.
– Но и не за то, чтобы мы добровольно стали мучениками, – ответил Капитан своим обычным «не-зли-дурака» голосом. – Мы телохранители, а не полиция. Поддерживать на улицах порядок – обязанность городских когорт.
Синдик был на грани срыва – измотанный, перепуганный, отчаявшийся. Как и каждый из нас.
– Будьте благоразумны, – посоветовал Капитан. – Берилл уже миновал точку, после которой возврата нет. На улицах хаос, любая попытка восстановить порядок обречена. Сейчас какое лекарство ни пропиши, больному будет только хуже.