У меня возникла сходная проблема с Шепот, но я нашел другое решение – отрезал ей волосы и связал пальцы.
Ворон все мучил Хромого, и наконец я не выдержал:
– Послушай, Ворон, и в самом деле хватит. Пора отойти в сторону и просто приглядеть за ними.
Душелов не дал нам конкретных указаний насчет того, как действовать после пленения Шепот, но я предположил: Госпожа сообщит ему о случившемся и он прилетит на поляну. А до его прибытия нам просто нужно держать ситуацию под контролем.
Через полчаса после того, как я отогнал Ворона от Хромого, с неба спустился магический ковер Душелова, коснувшись земли в нескольких футах от пленников. Душелов сошел с ковра, потянулся, взглянул на Шепот.
– Скверный у тебя вид, – вздохнул он, произнеся слова деловым женским голосом. – Но ты и не была никогда красоткой. Да, кстати, мой друг Костоправ нашел зарытые тобой свертки.
Шепот окинула меня с ног до головы жестким и холодным взглядом. Не желая выдерживать его и далее, я отвернулся. Но поправлять Душелова не стал.
Тот посмотрел на Хромого и печально покачал головой:
– Здесь нет ничего личного. Доверие исчерпано до конца. Тобой занялись по ее приказу.
Хромой окаменел.
– Почему ты не убил его? – спросил Душелов Ворона.
Тот сидел на поваленном дереве, держа лук на коленях и глядя в землю.
Ворон промолчал, и я ответил за него:
– Он решил, что вы сумеете придумать что-нибудь получше.
Душелов рассмеялся:
– Я размышлял об этом по дороге, но ничего достойного так и не изобрел. Меняющий уже вызван, и скоро он будет здесь. – Душелов взглянул на Хромого. – А ведь ты влип как последний дурак. К твоим годам нужно было хоть немного набраться ума. – И повернулся к Ворону. – Он был тебе наградой от Госпожи.
– Ценю, – буркнул Ворон.
Я уже успел об этом догадаться. Но ведь и мне должно было кое-что перепасть, а я пока не видел даже намека на исполнение хотя бы одной моей мечты. Душелов опять продемонстрировал фокус с чтением мыслей:
– Полагаю, твоя награда изменилась. Она пока не доставлена. Устраивайся поудобнее, Костоправ, мы еще долго здесь пробудем.
Я подошел к Ворону и сел рядом. Мы молчали. Мне ничего не хотелось говорить, а он блуждал где-то внутри себя. Как я уже сказал, человек не может жить одной лишь ненавистью.
Душелов тщательно проверил путы наших пленников, оттащил раму с ковром в укромное место и уселся на кучу камней.
Меняющий Облик прибыл двадцать минут спустя – огромный, уродливый, грязный и вонючий, как всегда. Он осмотрел пленников с ног до головы, посовещался с Душеловом, с полминуты порычал на Хромого, потом залез на свой летающий ковер и рванул прочь.
– Он тоже спасовал, – пояснил Душелов. – Никто не хочет взять на себя ответственность.
– И кому же Меняющий ее передал? – удивился я.
У Хромого больше не осталось заклятых врагов.
Душелов пожал плечами и снова уселся на камень. Он забормотал десятком голосов, замкнувшись в себе, чуть ли не скукожившись. Пожалуй, мы оба были рады остаться наедине со своими мыслями.
Тянулось время. Пронзавшие листву солнечные лучи, все более пологие, гасли один за другим. Я уже задался вопросом, не прав ли Ворон в своих опасениях: с приходом ночи мы станем легкой добычей, а Взятым, чтобы видеть, солнце не нужно.
Я посмотрел на Ворона. Что сейчас происходит у него в голове? Его лицо было бесстрастным – с таким он играет в карты.
Я спрыгнул с колоды и принялся бродить вокруг, как недавно бродил Хромой. Заняться было решительно нечем. Я метнул шишку в выступ на бревне, за которым мы с Вороном укрывались, и… выступ исчез, провалился! Я бросился было за окровавленным мечом Шепот, но тут сообразил, что именно увидел.
– Ты чего? – спросил Душелов, когда я остановился.
– Кажется, мышцу растянул, – солгал я. – Решил пробежаться, ноги размять, и вот… – Я помассировал правое бедро.
Душелов вроде бы удовлетворился моим объяснением. Я вновь посмотрел на бревно, но ничего не заметил.
Но я знал, что Молчун все еще там. И будет на месте, если потребуется.
Молчун. Но как он мог здесь очутиться? Тем же способом, что и мы все? Или у него в запасе есть трюки, о которых никто не подозревает?
Помяв для вида ногу, я дохромал до Ворона, сел рядом и попытался объяснить жестами, что мы можем рассчитывать на подмогу, если дела пойдут плохо. Но старался я зря – Ворон слишком глубоко ушел в себя.
Наступила ночь. На небе повисла половинка луны, и несколько полосок серебристого света легли на поляну. Душелов все еще сидел на груде камней, а мы с Вороном – на бревне. От долгого пребывания в одной позе у меня заныла спина. Пошаливали нервы. Я устал и проголодался, и попытки одолеть страх были тщетны. С меня на сегодня достаточно! Но не хватало смелости сказать об этом вслух.