Неделей раньше мой план был бы абсолютно невыполним. Слишком много народу на палубе даже ночь. Кто-нибудь просто смеха ради мог залезть сюда и поднять шум. Да и капитан слывет осторожным человеком и наверняка спит очень чутко. Но после нападения все будто специально устроилось под пою надобность. Народ на палубе есть, но устав за день все спят без задних ног. Есть караул в яме рабов, но пират, сидящий там, не видит высокую крышу кормовой надстройки. И самое главное, капитан, чтобы спасти свой мозг от боли разочарования за непроданный товар, подсел на гашиш. Запирался еще засветло в каюте, накуривался до зеленых соплей и валился спать. Об этом мне по секрету шепнул Мумр, сам же этот гашиш капитану и продавший. А всем известно, рядом со спящим курильщиком гашиша можно пляски с барабанами устраивать, даже не пошевелится. Пару раз мы с Мумром колотили в дверь ногами, но не добились никакой реакции. Я не мог упустить такой шанс, и молил богов, чтобы жирный негодяй Алексаниди открыл на ночь окно.
Я провел на крыше надстройки одну бессонную ночь, потом вторую – ничего – заветное окно открывалось только днем, да и то ненадолго. Ночью же оно было неизменно зарытым. Прокляв капитана, я решил действовать наугад. Дальше ждать было некуда. Дождавшись ночи, я пробрался на корму, прихватив с собой веревку и три крепких кинжала. Даже ребенку было понятно, работенка предстояла не из легких.
Для начала, высунувшись далеко за край настила, я осмотрел заднюю стенку каюты. Днем щели были видны отлично, но в темноте, лишь при свете едва взошедшей Селены все оказалось сложнее. Ни одной щели не удавалось рассмотреть. Пришлось действовать на ощупь. Первый кинжал я аккуратно загнал в щель настила. Пришлось поковыряться, доски оказались подогнаны весьма плотно, входя друг в друга пазами. Подергав его в разные стороны, решил, что он меня удержит и привязал у основания рукоятки конец веревки. На другой конце сделал широкую петлю, рассчитывая, чтобы она пришлась как раз уровне окна, и сбросил всю нехитрую конструкцию в темноту. Свесив ноги за край настил медленно спустился по веревке и вставил ногу в петлю. Ночь выдалась ветреная, и меня ощутимо раскачивало. Я вытащил из-за пояса второй кинжал и вбил его в удобную широкую щель. Держась за него, я обрел более уверенную опору. Осталось найти окно. На первый взгляд найти окно ночью в полнейшей темноте да еще и закрытое ставней полный бред. Но это не так. Вечером я кинжалом соскреб часть кожи с кончика указательного пальца. Теперь я водил им по обшивке стараясь найти с помощью обостренной чувствительности тонкую вертикальную щель. А точнее место, где она переходит в горизонтальную. За краем горизонта показалась Геката, а щель все не находилась. Левая рука и ноги затекли, и ощутимо дрожали. Паника из ценра живота подбиралась все ближе к желудку. Неужели все это впустую. Плюнув на все, я уже решил выбираться обратно на палубу, но тут галеру ощутимо качнуло на волне, и нужная щель сама подпрыгнула под палец. Я поблагодарил богов за удачу. Уже через пару минут я выщупал все очертание окна. Оно оказалось немного ниже, чем я рассчитывал, из-за этого и заработал себе столько мороки. Дело оставалось за малым. Днем, лежа на палубе, я долго обсасывал мысль – а запирает ли капитан ставню? Или может просто прикрывает ее поплотней? Ответ не заставил себя ждать. Последним кинжалом я расковырял верхнюю щель и медленно выдавил край ставни. Она поддалась, и я почти без скрипа открыл окно. Всунул руку внутрь и тут же уперся в тяжелую ткань. Гобелен. Вот почему окна не видно изнутри каюты. Напрягшись, вспомнил, где он висит. Липкий холодный пот потек по спине. Гобелен, с видом на утренний Иредос, висит прямо над широким лежбищем капитана. От мысли, что на расстоянии вытянутой руки от меня дрыхнет обкуренный капитан, по спине потек холодный пот.
Я повис на веревке и отдышался. Неужели я остановлюсь на полдороги? Как бы не так. Кто-то постарался и сделал окно до неприличия маленьким. Ребенок войдет только-только. Хорошо, что я не такой большой, как например Алекс. По уму легче конечно лезть головой вперед, но в перспективе застряв в такой позиции, выбраться обратно можно было уже не мечтать. Пришлось, как последнему идиоту, лезть вперед ногами.
Я выдернул кинжал за который держался и всунул его в щель прямо над окном. Поучилось не очень прочно, но меня так трясло от страха и любопытства, что я не стал обращать внимания на такие мелочи. Подтянувшись на кинжале, всунул ноги в окно. Медленно распрямляя руки, начал соскальзывая внутрь, стараясь держать ноги прямыми. Гобелен мешал и пытался запутаться на лодыжках, но пока было не до него. Наконец я уперся задницей в нижнюю часть окна. Тут оказалось, что торс прямо в окно не пройдет. Только по диагонали. Держась за вбитый кинжал и веревку, я повернулся и, раздирая кожу, впихнул себя в каюту еще немного. Осталось самое опасное. Еще провернувшись в окне, словно ключ в замочной скважине, и оказавшись на животе, я медленно опустил ноги вдоль стены. Чуть-чуть спустившись, коснулся кончиками пальцев пола. Слава богам именно пола, а не руки или ноги капитана. С трудом вдернув в окно остатки тела, я вынырнул из под гобелена в затопившую каюту темноту.
Стоять на кончиках пальцев ног в полном неведенье, что вокруг очень страшно и неудобно. Я раскинул руки вдоль стены и тихонько двинулся в нужную мне сторону. Через несколько минут рука уперлась в боковую стену. Прикинув размеры каюты, я сделал шаг вперед - заветный сундук теперь должен был быть прямо подо мной. Я постучал по нему ногой и беззвучно захихикал. Закусив грязную ладонь, постарался успокоиться. От возбуждения начиналась форменная истерика. Я сел на сундук и глубоко затянулся окружающим воздухом. Причем абсолютно зря. Каюту все еще наполнял дым недавно куренного гашиша – и я чуть не закашлялся. Ночной грабитель из меня получился никакой. Но что сделано – то сделано. Оставалось удовлетворить противоестественное любопытство и сматываться наружу. Я присел на корточки и попробовал открыть крышку. На удивление она легко поддалась. Я заглянул внутрь и мое дыхание остановилось. Такой красоты я еще в жизни не видел. На дне сундука лежало несколько десятков переложенных соломой стеклянных бутылочек. Внутри них в такт качающейся на волнах галере плескалась маслянистая голубая жидкость. И жидкость эта светилась. Весь сундук был заполнен голубоватым светом. Две бутылочки оказались пустыми. Они валялись в углу сундука без деревянных пробок. Капитан, как и я, не смог побороть любопытство. Объясняет и почему сундук не заперт. Я опять открыл крышку и, достав одну из бутылочек, осветил комнату. Алексаниди лежал ничком на своем ложе под гобеленом. Мне повезло, что я не наступил ему на голову. Меня опять одолело нервное беззвучное хихиканье. Справившись с желанием прихватить бутылочку, я вернул ее на место и двинулся в обратный путь.
Вылезти оказалось намного легче. Прокравшись вдоль стены, я поднырнул под гобелен и, держась за веревку и кинжал, выбрался наружу. Еще несколько мгновений ушло на то, чтобы вытащить кинжал и плотно закрыть ставню. Я расслабился, протянул руку чтобы забраться на крышу, и тут судьба наконец повернулась ко мне седалищным местом. Верхний кинжал со звоном обломился, и я вместе с веревкой полетел в море.
Вынырнув и отплевавшись от набившейся в нос воды, я подплыл к галере и затаился. Всплеск получился изрядный. От неожиданности я не успел сгруппироваться и шлепнулся об воду спиной. К счастью все крепко спали, а кто не спал, не обратил на звук моего падения никакого внимания. Мало ли что плещется в море. Я свернул веревку, поправил кинжалы за поясом и поплыл вдоль галеры к носу. Там взбираться удобнее всего, да и подозрений меньше, если вдруг кто увидит. Взобравшись по свисавшим канатам на маленькую площадку перед носовой каютой, я стянул и выжал набедренную повязку. За спиной раздался шорох, я резко обернулся. На крыше каюты свесив ноги сидел Мумр. В темноте белыми пятнами выделялись глаза и мизинцы. Даже не видя, я понял, что Мумр улыбается во весь рот. Одевшись, я забрался к нему и сел рядом. Он не стал дожидаться, когда я что-нибудь придумаю.
- И что там?
- Где? В море? Вода. Рыбы еще там.
- А в сундуке. Могу уточнить, в сундуке, что стоит в углу каюты капитана.
Отпираться дальше не было смысла. Я рассказал, как забрался в каюту и что увидел. Мумр надолго задумался. По нему это сразу заметно, начинает стучать мизинцами по коленкам. Наконец повернулся опять ко мне.