- Долго. Главное, чтобы до вечера управились. Неохота эту тяжесть назад в курман тащить.
Мы сидели под чахлым деревцем в дальнем углу заднего двора. Ящик с зельем лежал у наших ног. Капитан привел нас сюда утром, обрадовав, что нашел покупателя. Но только забыл сказать, что еще не сторговался о цене. Теперь он и низкий плотный патриций в белой тунике жарко спорили, заплевывая стол между собой. Нас за стол не пригласили, пришлось сесть на каменную скамью в углу, поставив ноги на опостылевший уже ящик. Мелкоголовый, как и положено телохранителю, поначалу торчал у Алексаниди за спиной. Но потом, поняв, что это надолго, отошел к центру дворика. Кроме нас здесь никого не было. Лишь изредка приходил раб, приносил на стол вина и фрукты.
- … нет, ну вы подумайте, да за такие деньги я куплю бочку твоего зелья, или две! Или куплю табун хорошеньких рабынь и мне дела не будет до всякой дури.
- Не хочешь, не бери, но дешевле чем я тебе никто не привезет. Я и так уже сбавил сколько мог…
Я слушал этот торг все утро, но ни один из разговаривающих не шел на уступки. У меня стало закрадываться подозрение, что спор приносил обоим удовольствие, и они не закончат его до темноты.
Из тени задних дверей дома вынырнул старый тощий раб с большим кувшином воды. Оглядел нас, щурясь от яркого солнечного света. Видимо решив, что старший тут Мелкоголовый, заковылял к нему. Поставив кувшин на землю перед ногами нашей умницы, потянул из-под халата большую деревянную кружку. Зачерпнув из кувшина, протянул ее Мелкоголовому. Тот приставил дубину к ноге и, задрав голову, стал пить. Кадык так и задергался под потоками хлынувшей в рот воды. Вот тут то все и завертелось. Старикашка, еще минуту назад чуть ковылявший, ловко выхватил из кувшина длинный узкий кинжал и, подпрыгнув, перерезал Мелкоголовому шею, как жертвенному ягненку на заклании. Фонтан крови брызнул во все стороны, а гигантское тело рухнуло на песок. В следующее мгновение жирный патриций схватил растерявшегося Алексаниди за голову и ударил лицом об стол. Нас в расчет видимо никто не взял, посчитав за обычных носильщиков, не представляющих никакой угрозы. Зря они так.
Мы, не сговариваясь, выхватили кинжалы и прыгнули вперед. Алекс легко догнал поганого старикана и, не слушая жалких воплей, всадил клинок в печень. Я в три прыжка оказался у стола. Перекатился через него, оттолкнув тело капитана, и одним движением перерезал горло наглецу покупателю. Он попытался зажать дырищу руками, но крови там уже не сиделось. Она бурными потоками густого красного вина заструилась сквозь пальцы. Еще минуту назад мирный задний дворик превратился в залитую кровищей бойню. Нам не дали времени осмотреть капитана и подумать, что делать дальше. Из дверей, из прохода между стеной и домом, даже с плоской крыши волнами валили вооруженные копьями и топорами люди. Все заранее продумали, только нас с Алексом не учли. Мы бы дорого продали жизни, но стража получает монеты не зря. Окружили со всех сторон, выставив длинные копья, а потом набросили сверху мелкую сеть. Последнее зафиксированное гаснущим сознанием - удары тупыми концами копий по голове и радость, что все-таки успели прирезать предателей.
Глава 18
Мы всей разношёрстной толпой сидели на краю пропасти и смотрели вниз. Правда, свесить ноги в пустоту решился только я, остальные боязливо расположились на камнях. Странное место. Горы упираются серыми вершинами в облака. Чуть пониже облаков парит большая хищная птица - ищет, чем набить пустое брюхо. Поглядывает на нас с аппетитом. Наверно это орел, но точно сказать не смогу, я таких раньше не видел. А под ногами округлая долина, заполненная до верха густым желтым туманом. Дна не видно и от этого, кажется, что его вовсе нет. Просто холмистая желтая поверхность, хоть сейчас спрыгивай вниз и топай напрямую к противоположной стене камней. Долина небольшая, и горы на другой стороне, будто совсем рядом, ничто не помешает взять камешек и забросить его на противоположный склон. Но это обман зрения - чтобы пройти долину из конца в конец не хватит и дня.
- …а еще рассказывают, что там внизу все не так как в обычном мире. Поистине проклятое место. Там нет солнца, там нет зверей. А листья и трава не зеленые, а синие. А в воде рыбы не живут, отравленная она. Но пить все равно придется - другой то нет.
- …а я слышал, там можно еду совсем не есть, вдохнул с утра тумана этого желтого и сыт.
- … враки, вот я слыхивал, что в земле там камней драгоценных видимо, не видимо. Что тот, кто оттуда сбежать умудриться, станет богаче императора.
- …а вот мне говорили…
- … а про деревню то слышали? там духи до сих пор живут…
- Да заткнитесь, достало уже! -
Алекс крепко ткнул соседа в бок – тот, поперхнувшись, замолчал на полуслове. Остальные тоже опасливо заткнулись. Как бы ни давила на уши эта вязкая тишина, слушать по десятому разу одни и те же байки-страшилки не хотелось. Из-за камней изредка долетала грязная базарная ругань стражников, решавших кому чинить подъемник, тем кто пришел или тем кто уже отсидел свою смену и уходит в гарнизон. Орали и те и другие на пределе возможностей, но голоса дохлыми птицами застревали в воздухе и казались до неприличия нереальными.
Я нагреб горсть камней и стал швырять вниз. Меня забавляло, как они тонут. Не падают, а именно тонут. Как в противную болотную жижу, только без всплесков и брызг. Сзади, пыхтя и шаркая босыми ступнями, подобрался старик Пес:
- Ты, Семен, камни то зря кидаешь туда. А вдруг там люди какие бродят. А ты им камнем по голове.
- Да там лучше от камня по голове издохнуть, чем дни до смерти считать. Они мне еще спасибо должны сказать.
Пес отстал. Отошел подальше от края и лег прямо на землю. Я продолжил кидать камни. Некоторые далеко вперед, некоторые вдоль склона. Помешать мне больше никто не пытался.
Вспомнилось последнее утро в Иредосе. Нас, грязных, голодных, избитых до полусмерти вытащили на площадь перед портовыми воротами. Поставили на колени. На удивление окружающая толпа не кричала и не кидала в нас камнями. Смотрели не как на людей, а как на привидений. Да я и не смог бы их услышать. От побоев пропал слух, и восстановился только потом, уже в море. Откуда-то из-за бараков вывели Алексаниди. Он шел, гордо вскинув голову, хотя давалось ему это с большим трудом. Стражники поработали над ним не меньше чем над нами. На перевернутый ящик вскарабкался жирный имперский наместник и что-то зачитал с развернутого свитка. Наверно приговор. Вдоль ряда пошел стражник с раскаленной буквой «и» на пруте и краснеющей углями жаровней. «Изгой» - клеймо приговоренных к пожизненной каторге. Клеймо пиратов и наемных убийц. Даже дезертиров не гонят в рудники, только таких как я и Алекс. Синеватая буква впилась в мою грудь, сжигая плоть до костей, до ребер. От боли сознание поплыло. Рядом в беззвучном крике забился Алекс. Алексаниди печать не поставили. Его ждал другой приговор. Через балку ворот перекинули ремень из воловьей кожи. Вот она – привилегия капитанов: умереть сразу, а не сгнить заживо на краю мира. И только тогда, уже стоя на бочке, уже чувствуя, как качается она под ногами, он посмотрел на меня. Нашел мои мутные от боли глаза и грустно улыбнулся. И мне кажется, я знаю чему. Предатель сдавший нас страже так и остался в том маленьком дворике. Навсегда. А может тому, что его приговор несравнимо легче нашего. Рассыпалась от пинка палача гнилая бочка, тело капитана заметалось в безумной, быстро затихающей пляске.
Потом была галера, пропахший разлагающимися трупами трюм. Крысы, вцепляющиеся в пальцы, стоит сомкнуть глаза. Голод. Драки за каждую горсть подгнивших бобов и плошку пресной воды. За три недели от голода и побоев умерло шесть человек. Они подолгу валялись в дальнем углу, пока нам не разрешали отнести их наверх и выбросить за борт. Еще трое остались в пустыне. Двое умерли от голода и жажды, один попытался бежать – стражники поймали и забили камнями. Двое осталось внизу – на предыдущей стоянке. Мы не разбирались от чего они сдохли, просто столкнули тела в пропасть. Из отплывших из Иредоса двадцати трех каторжников осталась только дюжина. И вот, наконец, цель всей этой дороги смерти – Гнилая долина. Единственный в империи действующий рудник редония. Рудник, забирающий больше ста жизней в год в обмен на некрасивые желтые камушки.