Жрец корчился на кровати, держась за сердце. Между сжатыми зубами пузырилась кровь. Проснувшаяся от шума Риана, забилась в дальний угол комнаты и, не переставая , визжала на самой высокой ноте. Я же ликовал. Черной тенью носился над умирающим жрецом и бурлил от счастья. Барабан стучал все сильнее, и сил сопротивляться ему почти не было. Уже прорезались отдельные слова: "Прийди", "Семен", "Вернись", "Пора" - но я ждал, я хотел увидеть последний миг. Дверь открылась, и вбежали жрецы с факелами. Один из них схватил уже замершее в неестественной позе тело. Прижав пальцы к сонной артерии, долго прислушивался, потом, разом почернев лицом, обернулся к другим.
- Первый жрец умер.
Комната вспыхнула и исчезла. Осталась лишь бесконечная пустота.
Император не мог понять, от чего проснулся. Огромная спальня тонула в темноте. Звезды, заглядывающие в открытое окно, едва разгоняли скопившийся в комнате сумрак. Со стороны коридора раздался осторожный стук. Не на шутку рассерженный он вскочил с кровати и как был обнаженным прошел к дверям, распахнул створки. Прямо на пороге, на коленях стоял старший советник. Чуть подальше за ним толпилась стража и несколько слуг.
- Что все это значит? Вам всем жить надоело?! - Очень хотелось ударить скрюченную фигуру ногой, но он сдержался. Случилось что-то необычайное, и было не время спускать с цепи свой несдержанный характер.
- Мой император, эта новость не может ждать до утра. - Советника трясло.
- Что случилось? - Император присел на корточки перед трясущимся стариком. Тот, чуть осмелев, поднял голову.
- Только что приплыл гонец из храма. Умер Первый жрец. Что-то с сердцем. Весь храм в панике.
- А приемник?
- Нет ни одного. В храме давно уже не было ни одного воспитанника с талантом власти.
Император вскочил и заметался по темной спальне. Вот это новость. Вот это новость! Не зная как еще успокоиться, вцепился зубами в кулак. На язык брызнула кровь. Боль успокоила и охладила разум. Советник уже встал и скрючился в дверях, заломив руки. План созрел сразу.
- Пусть ко мне приведут всех старших жрецов. Храм не может быть без Первого жреца, и сегодня ночью им станет единственный достойный этого священного поста.
- И кто же?
- Конечно же, я! Они так напуганы, что не посмеют ничего сказать. И наконец-то этот проклятый храм будет служить на благо империи.
- А кольцо? - голос советника задрожал.
- Придумайте что-нибудь, сверлить голову я не дам.
Советник склонился в поклоне, пятясь, вышел из комнаты и закрыл двери. Император подошел к окну и, вцепившись в тяжелые шторы, поставил молодое обнаженное тело свежему ночному ветру. Эта ночь перевернет весь мир. Эту ночь запишут во все хроники. Эту ночь будут вспоминать тысячи лет спустя. А он встанет в один рядом с другими Великими Императорами. Первый из императоров возглавивший Храм.
- Как ты меня напугал, я все пальцы отбил, вытаскивая тебя обратно. - Мумр сиял от счастья. Картину портили красные, налитые кровью глаза.
- Я не мог уйти не убедившись что он издох.
- Ты мог сам издохнуть. Я тебе говорил, лезть в тело другого человека, не напоив его моим отваром нельзя! Ты мог просто пропасть, развоплотиться. Тебе повезло, что он так глубоко заснул – а иначе я даже не знаю, что бы случилось. Даже теперь я не знаю, сможешь ли ты удержаться в собственном теле. Что же ты наторил!
- Это уже неважно. Я сделал, что должен был сделать. И теперь не страшно умереть.
- Не говори ерунды. Встать сможешь?
- Да. Я сел и спустил на пол ноги. Все тело одеревенело, я едва мог напрячь холодные как лед мышцы.
- Выпей, это тебе поможет. - Мумр протянул мне кружку с горячим отваром.
- Спасибо – Я, обжигаясь, залил варево в рот. – Отдышавшись, спросил - Как Ксандро?
- Очень плох. И ничем не могу помочь. Это не болезнь, это старость. Пойдем, он должен успеть узнать твою главную новость.
Мы долго брели по пустым темным коридорам. Мумр поддерживал меня под руку, иначе бы я просто растянулся у ближайшей стены. Не проходило ощущение, что это тело мне совсем чужое. Но я пытался не обращать на все это никакого внимания.
Ксандро лежал с закрытыми глазами, и, казалось, даже не дышал. Его высохшее тело едва угадывалось среди складок одеяла. Кьери сидел в его ногах как верный пес и, тонко всхлипывая, плакал. Услышав наши шаги, Ксандро открыл глаза и тяжело поднял голову.
- Ты вернулся. - Это был не вопрос, но я на него ответил.
- Да, Ксандро, я вернулся.
- И? Не томи.
- Он умер. Умер так, как я не пожелаю умереть ничьим врагам. Я убил не его тело, я убил его душу. - Я присел на край кровати и взял его за холодные сухие пальцы. Ксандро опять закрыл глаза и расслабился. Потом встрепенулся и уставился на меня снова.
- Я верил. Я верил в тебя. А теперь я могу уйти. Спасибо. Я умру счастливым.
- Не благодари меня. Я сделал то, что должен был сделать. Этот человек заслужил смерти.
- Смотри - Он показал мне на раскинувшееся за огромным окном сухое дерево. Первые лучи всходящего солнца перекрасили болтающиеся на ветру белые ленты в золотой цвет. Я улыбнулся и долго любовался ими, чувствуя, как остывает в моих пальцах рука только что покинувшего нас Ксандро.
Эпилог
Остров был совсем маленьким. Во время зимних штормов самые настырные волны наверно перескакивались через него насквозь. Вытащив плетенку на берег, мы прошли к торчавшей посреди острова маленькой хижине. Стены ее поросли мхом. Соломенная крыша давно провалилась, и стены торчали как стертые зубы древней старухи.
- Ты уверен, что это именно этот остров?
- Уверен. Других таких между Ялом и Иредосом нет.
- Тогда где ее могила?
- Не знаю.
Я несколько раз обошел дом прежде, чем увидел почти вросший в землю камень. От дома до него было с десяток шагов, и под слоем мха его почти не было видно. Подойдя, я уселся рядом, вытянув ноги. Снял плащ и, развязав повязку, вытащил кольцо Хельги, положил его на нагретый солнцем камень. Все как она хотела. Мумр присел рядом, теребя в руках сорванную травинку.
- Не понимаю тебя.
- В чем?
- Как можно любить женщину, которую ни разу не видел.
- Я усмехнулся, посмотрел на заходящее солнце. Потом обернулся к Мумру.
- Почему не видел? Мы были с ней вместе много, много раз.
- Но только в твоих снах! Может, ты ее просто придумал?
- А может, я вообще все придумал? Может, все это вокруг и все что произошло с ними это просто предсмертный бред? Может я до сих пор там, в пустыне, и никто меня не спас, а все остальное мне только приснилось? Скажи же? Может все это сон?
Мумр встал и ошарашено попятился от меня.
- Нет, Семен. Я не сон. И ты не сон.
- Вот и она не сон.
Я уткнулся в колени и заплакал. Вся накопившаяся за последние недели боль полилась наружу. Мумр снова присел рядом и положил мне руку на плечо.
- Знаешь, я очень жалею, что не умер там в пустыне. Лучше бы я остался там, и не сеял вокруг себя смерть.
- Не мы выбираем судьбу.
- Но мы вправе ее изменить.
В глубине неба над моей головой закричала большая белая чайка. Пришлось поднять голову, чтобы ее рассмотреть. Она, кружась, медленно поднималась все выше и выше.
- Куда теперь, Семен? У тебя есть план?
- Нет. Не знаю. Я хочу остаться здесь и умереть. – Я опять уткнулся в колени.
- Нет. Так дело не пойдет. – Он долго молчал. Потом поднялся на ноги. – Я оставляю тебя здесь до темноты. Постарайся выплакать всю свою боль. Приплыву, как только сядет солнце, и мы отправимся в Димею. А уже там решим, что делать дальше.
Не дожидаясь ответа, он ушел к плетенке, столкнул ее в воду и поплыл к стоящей на якоре галере. Ксандро распорядился подарить ее нам, и Мумр вел себя на ней как полноправный хозяин. С таким кораблем и верной командой ему действительно будет привольно в городе шатров. Я лег на землю, свернувшись калачиком вокруг камня. Стянул с него кольцо Хельги и до боли сжал в руке. Закрыл глаза.
- Я люблю тебя. И буду всегда любить.
Где-то высоко надо мной чайка крикнула в последний раз.