— Хорошо, — сдвинув недовольно брови, ответил ему Игоревич.
— А в дальнейшем прошу вас, доблестные, не посылать к нам своих тиунов. Мы обязуемся каждое лето платить вам пятьдесят гривен[104] серебра. Чистого серебра.
— Сто! — оборвал коротким окриком речь хазарина Давид.
Вениамин поцокал языком.
— Сто — много! Семьдесят гривен!
— У нас здесь что — торжище?! — заорал взбешённый Игоревич.
Хазарин попятился назад. Лицо его приняло злобное, полное угрозы выражение. Вытянув длинную шею, выпучив глаза, походил он сейчас на змею. И не заговорил он в ответ, а зашипел, словно змея:
— Не забывайте, кто добыл для вас княжение!
Володарь поспешил вмешаться:
— Пусть будет семьдесят гривен. Этого достаточно.
Хазарин тотчас успокоился и удовлетворённо кивнул. Старцы кланялись князьям в пояс, говорили, что будут верны своим новым правителям и что вся их община будет стоять за них горой.
Когда они наконец вышли из палаты, Давид хмуро обронил:
— Продешевили мы! У хазар ентих серебра не счесть!
— Не стоило их раздражать. У них здесь, в городе, много сторонников. Не забывай, брат, что сотворили с князем Олегом. Не хочется мне повторять чужие ошибки, — возразил ему Володарь.
В тот день побывали у них в тереме и люди от армян, и греки. Все выражали покорность, несли дары. Последними явились богатые русские купцы. Сказали веско:
— Коли не станете торговле мешать, коли брать будете токмо то, что по Правде Русской[105] положено и обороните от ворогов в час лихой Тмутаракань и Корчев[106] — что ж, сидите у нас.
Давид радовался, потирал руки, подсчитывал будущие барыши, Володаря же не покидали опасения. Слишком всё было просто.
Вечером он посетил главный городской храм — церковь Пресвятой Богородицы. В тесном приделе мерцали свечи. Царила суровая, тягостная, полная скорби тишина. Большой каменный гроб стоял в глубине ниши. Короткая выбитая на камне надпись гласила, что положен здесь почивший в лето 6575[107] от Сотворения мира февраля в 17-й день русский князь Ростислав, сын Владимира.
Володарь встал на колени. Горло ему сдавил тяжёлый ком. По щекам заструились слёзы.
— Боже мой! — чуть слышно прошептал он. — Прошу тебя: наставь, обереги, охрани! Отче! Молю: не дай сгинуть в краю чужом!
Почему-то в эти мгновения Володарю стало казаться, что зря он пришёл сюда, зря захватил стол в этом загадочном старинном городе. Но отступать было поздно.
ГЛАВА 10
Боярин Ратибор быстро оправился от раны. Сидел в своём покое, окружённый копьями Володаревых гридней, злился, изливал желчь свою и досаду в смачной ругани.
Володарь пришёл к нему спустя седьмицу[108], сел на лавку, вопросил:
— Как плечо? Заживает?!
— Да хоть щас с тобою сражусь! Дай токмо меч мне! — воскликнул Ратибор. — На мне, яко на собаке, всякая рана заживает! Игоревич твой исподтишка, в спину нож бросил! Ты, я гляжу, не таков! Вот тебе совет мой: остерегись! Давидка — он вор! Лихой он человечишко! А князёк дурной! Вот отец твой — хоть и ворог нам был, но прям он был, смел, безоглядчив! Любили его на Руси!
— Что ты, боярин, князей судить тут принялся? Твоё ли это дело? — с удивлением заметил Володарь.
— Может, и не моё. Ты слова мои попомни. Игоревич — мразь, дрянь! Зря ты с им повёлся. Уж я-то со многими князьями знаком был, многих норов ведаю. Пото[109] и говорю тебе. — Боярин лихо подкрутил здоровой рукой седатый ус.
— Вот что, Ратибор. Мы — не злодеи какие, не кровопивцы! Заняли мы Тмутаракань, потому как князь твой Всеволод никаких уделов нам давать не хочет. О том ему и скажешь, как в Киев воротишься. Держать тебя в Тмутаракани под стражей мы с Давидом более не будем. И за ворогов лютых нас не почитай! — объявил Володарь. — Коли рана твоя зажила, нынче же и отъезжай! Из ратников своих, кого хочешь, возьми.
— Тебя более ворогом почитать не буду! — вскинул голову Ратибор. — Честный был у нас с тобою поединок! Доведётся — продолжим его когда! А об Игоревиче всё тебе уже молвил. Дозволь, нынче же съеду. Припасы соберу, рухлядишку — и в путь.
— Добро. — Володарь поднялся, собираясь выйти, но у самого порога вдруг остановился и обернулся. — Вот что, боярин. Говоришь, отца моего ты знал. Как думаешь, из-за чего отец мой, князь Ростислав, нас малых с матерью во Владимире бросил и прибежал сюда, в Тмутаракань эту?!