Когда я решился на такое самопожертвование, с другими пошло гораздо проще. Постепенно я старался приводить мою жизнь в соответствие с путем, который я изучал. Конечно, было много ошибок, но я был настойчив. Господин Кван всегда делал особое ударение на дисциплине. Имея уже опыт собственных жертв, я понял: дисциплина — действительно синоним свободы. Самоотречение в чистом виде не имеет никакой внутренней ценности. Зато дисциплина и самоконтроль позволяют устанавливать себе цель и совершать все необходимое для ее достижения. Я ценил наши отношения с г-ном Кваном, и в этом заключалась часть причины, по которой я не возражал ничего против перспективы мяться в ожидании на углу улицы китайского квартала.
428__________________Глава тридцать девятая_________Ден Мин Дао
Наконец на ступеньках появился г-н Кван. Я тут же отставил свои воспоминания. Он был одет в тренировочный костюм и беговые туфли. Лицо у Квана было широким, почти квадратным, и красным. Меня всегда поражали его большие, неизменно блестящие глаза. Когда он пересек улицу, сердце мое опустилось: г-н Кван был в дурном расположении духа.
— Здравствуйте, Сифу, — уважительно поприветствовал его я.
— Эти люди не ведают, к кому пристают, — начал он без околичностей. Что случилось? У него неприятности? Но расспрашивать было невежливо.
— У вас какие-то трудности? — наконец осторожно выдохнул я. Но г-н Кван уже вполне овладел собой:
— Да так, пустяки, — отмахнулся он. — Наверное, я единственный занимающийся даосизмом, который вынужден батрачить, добывая себе на пропитание. Но мне необходимо поговорить с тобой.
Я изумился: Кван редко говорил в таком тоне.
— В этой стране они забрали у меня все. Я подвергаюсь дискриминации. Я потерял очень многое. Но я хочу дать тебе кое-что, что никто не в состоянии отобрать.
— О чем вы, Сифу? — спросил я, надеясь, что это не какая-нибудь безумно ценная реликвия. У меня была склонность терять вещи. Может, попробовать заказать себе сейф?
— Духовное наследие. У тебя есть отец. Когда-нибудь он оставит тебе наследство. Это будет твое материальное наследство. Учитель же — вроде духовного отца. Его наследство духовно. Оно передается от учителя к ученику. Это живет внутри. Никто не сможет забрать у меня это, но это великий подарок.
Я просто не верил своим ушам: мне? Он дарит это мне?
— Я буду стараться, Сифу, — поспешно отозвался я.
— Хорошо. А теперь пойдем, купим кое-чего.
Мы сели в мою машину. Итак, он попросил меня взять на себя обязательство и я взял его. Теперь, говорил я себе, обязательно начнется новая ступень в моей жизни.
— Сифу, — обратился я к нему, берясь за стартер. -Да?
— Есть только один вопрос который я хотел бы вам задать.
— Давай.
— Что вы такое сделали, чтобы отучить меня от алкоголя? Обычно стоически-серьезный, Кван сейчас побагровел от смеха.
— Я бы не стал применять к тебе магию, даже если бы владел ею, — сказал Кван, вдоволь насмеявшись. — Ты молодой, почти оформившийся мужчина. Ты знаешь, как принимать решения в жизни. С моей стороны было бы неправильно околдовывать тебя, потому что ты никогда бы не понял причину этого. Я могу лишь высказывать предположения в надежде, что ты выслушаешь их. Если бы ты был ребенком, все было бы иначе — когда ребе-
[Хроники Дао_____________Настойчивость____________
нок делает что-то неправильно, взрослые наказывают его. Если бы я так же относился к тебе, то лишь отдалил бы тебя.
Я хочу, чтобы мы сотрудничали. Ты должен делать усилия. Я не пытаюсь I наполнить твою голову, словно сосуд. Ты сам создаешь себя. Я — скульптор i который немного уберет здесь, чуть-чуть добавит там, но не способен изме-I нить природную структуру материала.
И я стал скульптурой, которая участвует в своем собственном изготов-\ лении. С этого момента мои знания начали значительно углубляться. Кто-то сказал, что ученик не может учиться без благословения учителя. Это оказалось правдой. Даже обнаружив в книге подробное описание какого-либо дей-| ствия, я не мог добиться результатов, пока Кван не учил меня этому, — и ! каждый раз оказывалось, что в книге не хватало каких-то существенных мелочей. Думаю, именно это и называлось «непосредственной передачей знаний». В этом не было ничего мистического или сверхъестественного — только стремление передать знания в надежные руки, сила древнего рода и повышенная жизнеспособность от ощущения, что тебя учат.
Некоторые из самых лучших уроков Квана проходили совершенно спонтанно. Помню, как однажды он объяснял мне, что такое Инь и Ян. Я тогда припарковал машину у обочины, и мы шдели внутри. Мы едва начали беседу о фундаментальной двойственности вселенной. Несмотря на то что выбранное место не напоминало традиционно прелестный уголок рядом с горным водопадом, пламя дискуссии разгоралось.