Вал’аклава, собственно, сложно было назвать «царством», хотя его Босс и носил гордое титулование Царя Царей. Скорее, это был один город. Пусть и огромный, по местным меркам, но все же город. Располагался он вдоль берегов вдающегося далеко в сушу залива и впадающей в него Реки, и, как большинство прибрежных городов, был более длинным, чем широким. Кажется, там вообще была всего одна улица, идущая вдоль берега, а за домами уже виделись огородики и поля. Зато вот на большом острове, торчавшем почти на самой середине бухты, застройка была очень плотной, как обычно, «облепляя» очередной дворец.
Но Кор’тек во дворец нас не повез. (Хоть я и просил.) А сначала припарковал наши челны с правой стороны бухты возле каких-то большущих сараев. Сараи эти оказались караван-сараями – тут складировались и проживали все купцы, соизволившие посетить Вал’аклаву с деловыми визитами.
Насколько тут все было «по-взрослому», я оценил, когда к нам заявилась таможня – налоговая служба. Вот уж не думал, что это изобретение таких древних времен. Однако, едва мы успели припарковаться, к нам подошел важный господин в сопровождении двух стражников и завел с Кор’теком деловую беседу. Говорили они на общеприбрежном языке, который я за почти три месяца плавания выучил довольно неплохо. Описью имущества и высчитыванием полагающегося процента никто заморачиваться не стал. Чиновник выслушал предположения нашего адмирала о количестве имеющихся у нас товаров и навскидку назвал долю Царя Царей с реализации. Молодчина Кор’тек, выступил со встречным предложением, снизив цену вдвое, и еще час ребята жарко торговались. Причем Кор’тек бился за чужое имущество, как лев, и, кажется, исключительно из спортивного интереса, хотя, может, и надеялся на какие-то профиты со стороны работодателя. Ну это он пусть к Леокаю шурует, с меня взять нечего.
В ходе разговора чинуше были представлены и мы с Лга’нхи, а главное, Осакат. Кажется, Кор’тек пытался сбросить цену на том основании, что мы не только торговый караван, а еще и дипломатическая миссия. Чинуша высказался в плане, что ему по фиг, «будь вы хоть космонавты, а денюжку извольте выложить». Однако, едва мы успели толком перетащить товары в свободный сарай и худо-бедно расположиться там сами, к нам подплыла лодка с приглашением от Царя Царей Митк’окока дипломатическому корпусу Улота на званый пир. Что, по словам Кор’тека, было весьма почетным.
Вот только одна маленькая хрень снижала пафос нашего дипломатического статуса – весь дипломатический корпус Улота в данный момент находился на пляже, километрах в пятистах отсюда, и, что характерно, мертвый. А ни я, ни Лга’нхи, ни Осакат были абсолютно не в курсе, о чем говорить с местным Царем Царей от имени Улота. Однако и деваться было некуда – раз пригласили, надо ехать.
Приехали. Дворец этого Митк’окока был побогаче даже дворца Леокая, хотя и выражалось это весьма по-варварски. У меня поначалу вообще появилось ощущение, что мы попали в какой-то доисторический супермаркет, настолько напоказ тут было выставлено богатство. Увы, ни Осакат, ни Лга’нхи подобным же тонким вкусом не обладали, и их восхищение красотой и пышностью дворца было безграничным и по-детски искренним.
Поскольку последние три месяца, и особенно последние два часа, я очень дотошно пытал Кор’тека на предмет Вал’аклавы, то уже знал, что это был крупнейший рынок всего побережья, куда сходились товары как с востока, так и с запада, и даже, по реке, с севера. Именно тут шелка обменивались на бронзу, бронза – на шерсть и шкуры, а шерсть и шкуры – на пряности и драгоценные камни. Оружие – на керамику, керамику – на лодки, а лодки – на еду или лес.
Поскольку времени у меня было достаточно, то я смог по крупицам вытянуть из Кор’тека сведения, как Вал’аклава стала таким крупным рынком. Во-первых, тут была самая удобная бухта на многие тысячи километров. Во-вторых, в бухту впадала большая Река, по которой тоже привозили товары из далеких северных земель. В-третьих (знали бы вы, каких усилий мне стоило вытянуть эти сведения), со стороны степи Вал’аклаву прикрывала невысокая горная гряда, защищавшая ее от нашествия кочевников, но не мешающая торговле с ними. Ибо кочевники идут только туда, где могут пройти их стада. А стада в горы не пойдут, так что им проще торговать с Вал’аклавой через фактории в горах, сбагривая запасы шерсти и мяса, чем нападать на такое большое поселение.
Из шерсти ткались ткани, а мясо коптилось особым способом и, по словам Кор’тека, чуть ли не на каждой лодке Моря можно было найти запасы этого мяса. Продукты также поставляли горные склоны и распаханная степь между берегом и горами. Так что только на обеспечении караванов харчами Вал’аклава могла иметь очень неплохие доходы. Но ясное дело – местные пройдохи этим не ограничивались, и даже взимание налогов не было единственной статьей доходов сего поселения, помимо этого, сдавались в аренду причалы, караван-сараи, дома в городе и даже существовало что-то вроде таверн-публичных домов-казино и даже цирка-театра.
Вот информация о подобной «культурной жизни», в отличие от географии, из Кор’тека просто ручьем лилась. Его восхищение столь изысканными благами цивилизации было столь искренним, что он мог говорить о них часами. И мне даже приходилось затыкать его в некоторых моментах, оберегая насторожившиеся ушки Осакат от излишне подробной информации. (Кто бы мне сказал лет цать назад, что я буду выступать в роли дуэньи и поборника морали?!)
В общем, Вал’аклава была крупнейшим мегаполисом Побережья и Мира. Городом Контрастов, Богатства и Бедности, Разврата и Культуры. Ребята, похоже, я снова в Москве!
Варварская пышность дворца Митк’окока даже в сравнение не шла с «пышностью» самого Царя Царей Вал’аклавы. Я в свое время малость поглумился над Мордуем за его висюльки и цилиндр-корону. Зря! По сравнению с этим персонажем Мордуй был сама скромность и застенчивость. То, что предстало перед нами, когда мы, пройдя вдоль прилавков с товарами в коридорах (а иначе это нельзя было назвать, настолько демонстративно оформлен интерьер дворца), вошли в главный зал, сложно вообще было назвать человеком, скорее уж помесью Джаббы Хатта и новогодней елки. Сразу видно было, что сей мудрый правитель ни в чем себе не отказывал – ни в харчах, ни в украшениях. Вот только у меня вызывала сильное сомнение его способность самостоятельно встать и сделать хоть бы десяток шагов, потому как, в отличие от Мордуя, чьи парадные одежды были украшены медными висюльками, у этого они, кажется, только из висюлек и состояли. А еще там вроде как были бесконечные рулоны шелка, обмотанные поверх чего-то и завязанные в кокетливые банты, какие-то блестяшки (кажется, стекло – дорогая вещь), перстни (впервые тут такие вижу), браслеты, бусики, фигусики, хренасики. И без того бледная из-за болезни рожица Осакат сразу приобрела благородно зеленый оттенок чистой незамутненной зависти. Бедолажка, невзирая на слабость и кашель, не менее получаса (а для местных женщин это очень много) надевала все свои наряды и украшения, начиная от подаренной нами рубахи Пивасика и заканчивая добром, что выдали ей, отправляя в дипломатические миссии, аж целых два Царя Царей – Мордуй с Леокаем. И все это напрасно – ее лучшие наряды блекли в пышности и сиянии парадных одеяний Митк’окока.
Да что там Осакат? Великолепие этой новогодней елки, кажется, произвело впечатление даже на Великого Вождя Лга’нхи. Он, столь дерзко и вызывающе щеголявший при дворе Мордуя в драных портках и старой жилетке, кажется, даже немного заробел при виде этой пышности и блеска. Короче, пришлось все брать на себя.
Мысленно припомнив стандарты придворной болтовни, которые услышал от Ортая, вдохнул поглубже, набирая воздуха в легкие и дерзости в сердце, окинул блестюльки Митк’окока насмешливо-презрительным взглядом истинно московского интеллигента, презирающего все материальное, и начал извергать словесный понос:
– Великий Леокай-надежа-и-опора, Царь Царей Улота и окрестностей, Победитель Демонов-захватчиков, подобно Крыше раскинувший свою защиту (крышующий, короче) над соседними царствами гор, степей и побережья. Меценат и Покровитель искусств, Вершина Мудрости и Мастерства, Оплот Добродетели и Гроза Пороков, Победитель Драконов и Защитник Экологии, изъявляет, Великий Царь Царей Митк’окок, тебе посредством моих уст свое расположение и приязнь! И подносит богатые дары, достойные столь великого человека, как ты, – и изящно щелкнул пальцами, давая возможность Витьку и Мнау’гхо избавиться от наспех отобранного после консультации с Кор’теком оружия из бронзы, шерстяных тканей и драгоценных камешков.