К счастью, за это время я уже основательно успел проехаться по ушам всем присутствующим. Да и публике, чтобы пережить все это словоблудие, пришлось изрядно накачаться пивом и вином (таки да – тут было вино!). Так что, когда к дальнейшему переговорному процессу подключилась до той поры скромно молчавшая Осакат, в качестве «контрольного выстрела» заведя с Царем Царей Вал’аклавы какой-то светский треп о новомодных тенденциях в мире висюльковой моды и шелковых рубашек, тот с благодарностью слушал ее щебет, не особо вникая в смысл сказанного. Зато и отдарился потом богато!
Кажется, он что-то все-таки уяснил из трепа Осакат. Или просто был опытным мужем и умел, пропуская основную массу речей, исходящих из нежных ротиков своих жен, все же улавливать некую суть и тем спасая свою голову от ударов скалками, а уши – от атак ультразвуковым визгом. Каждому из нас обломилось по большущему куску шелковой ткани, и это помимо связок бусиков из раковин и еще какой-то фигни, которую я толком и рассмотреть не успел.
Так что в целом можно было сказать, что отбрехались на первый раз. Вот только успокаиваться было рано. Потому как первым раундом тут никто не ограничивается. Строго говоря, тут вообще раундами не дерутся. Если уж началась схватка, то ведется она до выбывания одного из участников из списков живущих. Думаю, это правило касается и тех схваток, что ведутся посредством языков и мозгов, так что расслабляться не стоит. А пока можно хорошенько приложиться к тому вон кувшинчику красненького. Офигеть! Классная штука, не сравнить с «тремя топорами» или «изабеллой», что мы бухали в скверике за нашим технарем. Просто надо пить, не думая о чистоте ног, что топтали виноград, и о санитарных условиях, в которых вызревало вино.
Утром голова была почти ясной, но почему-то тянуло в брюхе и мучила кислая отрыжка. Так что первым делом сходил и хорошенько окунулся в море. Несмотря на зиму, вода была относительно теплая. По крайней мере, по моим старым московским меркам, купаться было вполне себе можно.
Когда холод хорошенько пробрал мой организм, голова стала совсем ясной, но брюхо ныть не перестало. Через силу пожрал – жить стало проще, жить стало веселей. Увы, не мне и не Кор’теку. Поскольку он был единственным, более менее надежным источником информации по Вал’аклаве, то и досталось ему по полной программе. Бедолага, наверное, уже тысячу раз послал бы меня в преисподнюю и к соответствующей маме, если бы злобный и могучий я не опутал его и окружающий сарай недобрыми путами своего колдовства. А иначе зачем бы мне держать в руках очередной кусок кожи и покрывать его некими таинственными и пугающими рунами? А дабы он не смог убежать от меня, я призвал двух страшных демонов Ценоваяполитика и Валютныйкурс надзирать за ним.
Собственно, я пытался понять, как тут ведутся дела, что почем, есть ли хотя бы зачатки денежных отношений, как быть, что делать и кто виноват? Откровенно говоря, хотелось слинять отсюда как можно скорее, пока мы тут не напортачили выше крыши, подгадив Леокаю и тем самым навредив себе, ибо «добрый дедушка» при случае умел быть и злым.
Но Кор’тек быстро «успокоил» меня, сказав, что нам тут торчать не меньше двух месяцев, поскольку ни один идиот не выйдет в море в сезон штормов. Мы и так чудом сюда добрались, и подвергать собственную жизнь и жизнь своих гребцов-соплеменников без особой необходимости он не намерен. Да и время для торговли сейчас вполне подходящее, поскольку сезон штормов начался раньше времени и тут собралось множество купцов.
– А Леокаю, скорее всего, надо обменять свой товар на пряности. Ну можно еще шелков подкупить, – потер в затылке Кор’тек, когда, устав мучить его и мучиться сам, я прямо спросил, чего бы такого закупить для нашего работодателя и благодетеля, поскольку не знал даже этого.
Еще он рассказал мне про ракушки. Да-да, про те самые связки ракушек, что подарил нам Митк’окок и которые я принял за бусики. Оказалось, что это что-то вроде местной валюты. По крайней мере, за мелкие товары проще расплачиваться ими, чем долго и нудно выменивать кружку пива на надцатаю часть бронзовой висюльки. (Впрочем, тут кружками никто не покупал – только кувшинами и бочонками.)
Но, естественно, не бывает бочки меда без ложек дегтя: что почем и какова ноне мера стоимости одной ракушки, Кор’тек не знал, поскольку эта величина была весьма плавающая, в зависимости от сезона, наличия товаров, прибытия караванов и умения торговаться.
Но самое грустное, что я узнал, – оптового рынка тут не было. Что-то вроде обычного (для моего времени), где местные меняли рыбу на овощи или дрова на ткани, а ткани на зерно, было. Но вот конкретная товарно-сырьевая биржа, куда можно было пойти и узнать цены на различные товары, отсутствовала. И на извечный вопрос русского интеллигента «Что делать?» Кор’тек смог мне только предложить сходить к купцам с востока и задать им извечный вопрос европейского мореплавателя – «Почем пряности?» А на встречный вопрос «Где купцов этих искать?» мой информатор посмотрел на меня согласно моему имени и ткнул пальцем куда-то в сторону. Дескать, там их лодки стоят. Разве сам не видишь? Ну, естественно, степняк Лга’нхи способен с одного взгляда отличить бычка-трехлетку от четырехлетки, корову, рожавшую один раз, от рожавшей дважды, а опытный прибрежный моряк Кор’тек по одному виду лодок мог угадать, где их строили и откуда они приплыли.
Искушение сходить и сразу завершить все дела было огромным. Только вдруг, откуда ни возьмись, из подсознания вылез бедный студент Петя Иванов, который даже штаны себе не мог купить, не обойдя весь рынок и хорошенько не приценившись. И даже после того, как мудрый и опытный Кор’тек объяснил Пете, что караван с востока нынче в бухте имеется только один, а значит, и цена будет одна, некий зуд недоделанного бизнесмена не позволил ему опустить руки.
Бедолага Кор’тек. Довольные рожи – Витек и Мнау’гхо!
Следующую пару недель мы бродили по злачным местам Вал’аклавы, бухали по-черному и собирали информацию. Кор’тек мне в этом деле был нужен как человек опытный и имеющий связи. А эти два балбеса – для охраны и солидности.
За это время я познал все искушения Большого Города, влез на самые вершины его Духовной Жизни и нырнул в глубочайшие пропасти Разврата и Порока!
В том смысле, что пообщался с парочкой местных бухариков-шаманов, проведя с ними весьма душеспасительную, но абсолютно бессмысленную беседу о мироустройстве Вселенной, характерных особенностях общения с Духами и методах укрощения Демонов. Но главный их секрет – чего они в свое пойло бу€хают, что после него такие глюки мерещатся, – они мне так и не поведали. Так же, как и каких-нибудь полезных сведений по медицинской части.
Потому я смело сказал наркотикам «нет» и предался общению со служителями Муз. Или, скорее, служителям предшественниц Муз, ибо эти «музы» были похожи на привычных мне так же, как воющая на луну питекантропша на современную эстрадную звезду. (Вот ляпнул и задумался – так ли сильно они отличаются?)
Впрочем, и общение с местными служителями дочерей Гармонии от общения с шаманами отличалось не сильно – приходилось бухать, потому как все «представления» давали в кабаках и трактирах! А занудное пение героических баллад – не слишком выигрышная замена рассуждениям про жизнь духов. А вот зато как пляшут местные полуголые девицы в сопровождении вокально-инструментальных ансамблей, мне понравилось! Может, московский стриптиз был и поизысканнее (будто бы я его видел, откуда у бедного студента деньги?), зато тутошних стриптизерш можно было не только смело лапать, но и пригласить любую из них после танца за свой стол или на свой тюфяк. И вот только не надо смотреть на меня с таким осуждением! Фиговы блюстители морали. Со времен последнего моего случайного перепиха в стенах дворца Леокая прошло уже почти четыре месяца. А уж про общение с «женой» я и забыть успел – Олидика мне сейчас казалась почти такой же далекой, как и Москва! А духи, живущие в моем, э-э-э, скажем так, организме, настойчиво требовали своего. Опять же, и девушкам зарабатывать надо. Как я понял, тут быть шлюхой, гетерой было вполне почтенным и достойным занятием.