— А мне? — обиженно возопила Осакат, услышав самое важное — насчет мужиков и «красивой». — Почему ты мне такое колдовство не делаешь?!
— Рано тебе, — буркнул я, чувствуя, как наливаются краской мои щеки и даже уши. — Вот выдадим тебя замуж, тогда и научу. И вообще, не лезь, когда старшие мужи разговаривают!
— Ага! — гневно навела она на меня свой разоблачающий пальчик, а в голосе прорезались явственные истерические нотки: — Как девкам своим непотребным, так не рано. А мне рано-о-о!
— Так ведь ты ж не девка какая-то, — попробовал я подойти с другой стороны, поскольку почувствовал, что Осакат закусила удила, найдя повод выразить все свои разочарования, страхи и усталость последнего времени в одной конкретной истерике. — Ты племянница и внучка Царей Царей, — продолжил я увещевающим голосом. — Тебе пристало вести себя гордо и сдержанно, вот как Леокай себя держит. И красота у тебя природная. Ее уже никаким колдовством не исправишь, в смысле, я хотел сказать, лучше уже не будет, колдуй — не колдуй. Э-э-э… Короче, ты у нас и без всякого колдовства красавица, вон Витек глаз от тебя оторвать не может!
Лесть, кажется, сработала. Осакат передумала истерить, довольно заулыбалась, при этом гордо выпрямила спину, будто сидит на троне. Но не удержалась и стрельнула глазами в сторону преданно таращегося на нее со стороны Витька. Маленькая стервочка уже оценила, какой эффект может оказывать на бедолагу, и теперь безнаказанно отрабатывала на нем свои секретно-изуверские женские приемчики.
— А о чем ты камлал? — задал мне вопрос Лга’нхи и, видя мою недоуменную рожу, добавил: — Сейчас, на берегу. Песни непонятные пел и знаки на песке чертил.
Вот ведь, блин. С этими бабскими истериками даже забыл про расследование и про наше тяжкое положение.
— Да так… — неопределенно высказался я. — Психику в порядок приводил. — А видя недоумения на их лицах, пояснил: — Раньше было плохо. А я пытался сделать, чтобы стало хорошо.
Глава 4
Река вдруг резко сузилась, так что нам пришлось приналечь на весла изо всех сил, чтобы выгрести против ускорившегося течения. На реке двигать тяжелогруженые челноки в правильном направлении оказалось куда сложнее, чем на море. Иногда я даже жалел, что мы не оставили груз в Вал’аклаве, в конце концов, Митк’окок обещал приглядеть за ним. Вот, может, потому и не оставили, как-то стремно доверять такое богатство пригляду этого прощелыги. Он, конечно, вернет, если и мы вернемся, а вот если нет — обязательно себе затырит. Потому лучше уж пусть все барахло погибнет с нами, чем достанется этому гаду, с которого я так пока еще и не снял подозрения в подставе, скорее, даже они у меня усилились.
Река сделала плавный поворот, грести стало легче, и появилась возможность припомнить тот внезапный поворот судьбы, что привел нас сюда.
Собственно говоря, все произошло буквально на следующее утро. После разговора с Лга’нхи мне все же стало как-то полегче. Мысль о том, что он не винит меня во всех бедах и не алчет моей крови, как-то воодушевляла. Но, увы, не даровала спокойного сна. Скорее уж наоборот, — я всю ночь ворочался, пытаясь придумать, как вернуть другу его любимую, воодушевляющую на подвиги цацку.
Украсть! Проникнуть ночью во дворец, отыскать цацку и…
Во-первых, хрен я даже до дворца доберусь. Он на острове, и мест, где можно высадиться, не так много. Потом еще надо пройти по лабиринтам тесных улочек между домами и домиками вокруг дворца. Хоть днем иди, хоть ночью, а непременно засекут. А моя рожа тут уже всем хорошо известна, так что, стоит только появиться, сразу сбежится охрана. И мазать рожу гуталином или бороду на другой фасон расчесывать, выдавая себя за кого-то другого, тоже бессмысленно, — не такой уж большой город Вал’аклава, а тем более остров, на котором дворец стоит, чтобы чужак не привлек к себе пристального внимания. Но даже если я и проберусь во дворец, где там этот шестопер искать? Может, Митк’окок его под подушкой держит, может, на какую-то витрину повесил, а может, в заветную сокровищницу в глубоком подземелье заховал. Оно, конечно, этот дворец отнюдь не Версаль, но и тут, думаю, одну-единственную безделушку можно не один день искать.